Лену уже полностью захватил рассказ. Кеннер посмотрел на её любопытную физиономию, улыбнулся и продолжил:
— На самом-то деле работа из-под палки ещё менее результативна. Когда первоначальный эффект пройдёт, и подчинённые слегка отойдут от ужаса, они такого начальника возненавидят, и вполне возможно, начнут саботировать уже сознательно. Поэтому на пике террора, пока сотрудники ещё не привыкли к начальству и ещё ужасаются, нужно проявить себя суровым, но справедливым руководителем. Как-то проявить заботу о подчинённых, кому-то помочь. Создать своего рода эмоциональные качели. И если сделать это правильно, то вот эта смесь эмоций трансформируется в искреннее уважение. Посмотри на сотрудников Киры — они у неё по струночке ходят, но при этом трудятся на совесть, и за свою начальницу стоят горой.
— Ты как будто про себя рассказываешь, — заметила Лена.
— Ну, я тоже иногда этим способом пользуюсь, — засмеялся Кеннер. — Хотя в меньшей степени, и гораздо мягче — я всё-таки не девочка, которая вчерашний мальчик-курьер, у меня проблема с подчинением стоит не настолько остро. Но Кира действительно заметно в этом лучше — в самом деле, талант.
Лена порядком подзабыла этот разговор, а террор при первом знакомстве с десятком устроила просто потому, что её взбесили гнусные намёки Рустика Калины и соответствующее настроение новобранцев. О разговоре с Кеннером она вспомнила уже позже и порядком удивилась, насколько в соответствии с ним она себя повела, даже не задумываясь об этом. И вот сейчас, стоя перед ровным строем десятка, Лена окончательно пришла к выводу, что ратники уже начали к ней понемногу привыкать, и пора бы сменить образ безжалостной сучки на образ заботливого командира.
— Не могу сказать, что я полностью вами довольна, — заявила Лена, пристально осматривая строй. — Однако не могу отрицать и заметный прогресс, поэтому программа подготовки с сегодняшнего дня меняется.
Ратники напряглись, явно не ожидая от неё ничего хорошего.
— Раз уж вы более или менее начали выполнять норматив, физподготовка у нас сокращается до стандартной. Вместо неё мы начинаем отрабатывать тактическое взаимодействие и работу штурмовыми группами.
На лицах замелькали радостные улыбки — физподготовку за это время все успели возненавидеть.
— Но если опять начнутся проблемы с укладыванием в норматив, мы вернёмся к усиленным занятиям, — пообещала Лена и лица снова затуманились.
— Также я больше не буду участвовать в спаррингах, — продолжала Лена. — Я буду драться только со штрафниками.
— Разрешите вопрос, старшая, — подал голос Рощин.
— Спрашивай, Донат, — разрешила она.
— А с добровольцами?
— Ну, если вдруг найдётся кто-то, кто изъявит желание… Ты что — подраться со мной хочешь, Рощин?
— Хочу, старшая, если позволите.
— Зачем тебе это? — изумилась Лена.
— Учиться надо у сильного противника, — уверенно ответил Донат.
«Зарабатывает авторитет в десятке, — сообразила Лена. — Другие-то побаиваются со мной драться. Ну ладно, правильно действует, можно ему и помочь».
— Хм, пожалуй. Хорошо, подерёмся. Ещё вопросы есть?