— Твой бог — покровитель князя и дружины, а ты что творишь, пёс? — орал князь.
— Не дело князя в божьи дела мешаться, — гудел в ответ верховный.
— Так это ты в дела князя мешаешься, поросячий сын! Может, ты забыл, что в Пскове с христианами было? Так я могу и тебе что-нибудь такое устроить.
— Воины не одобрят, княже.
— Ты за моих воинов не решай! — взвился князь. — Мои воины и Тору помолятся. Или ты думаешь, что твоему Перуну замены не найдётся?
— Воины не одобрят, — упрямо настаивал жрец.
— А ведь верно говоришь, Храбр, может, и не одобрят, — вдруг согласился князь, внезапно успокоившись, а жрец немедленно насторожился, почуяв неладное. — Да и за что Перуна изгонять? Это же не он лезет в государственную политику, а его жрец-дурак. Проще уж жреца убрать — вот, например, Кеннера попросить. Что, Кеннер, избавишь меня от Храбра Перуна?
— Как прикажешь, княже, — пожал я плечами. — И не смотрите на меня так возмущённо, священный — дворяне служат княжеству. Князь приказывает — дворянин исполняет.
Пока я говорил, князь пристально смотрел на жреца, и на губы у него постепенно наползала злая усмешка.
— Иди, Храбр, — сказал он насмешливо, — и если вдруг у тебя опять появится мысль устроить свои проповеди, то лучше сразу беги к Воиславу.
Верховный хмуро посмотрел на меня, повернулся и вышел не прощаясь.
— Я, пожалуй, не вовремя, княже, — сказал я. — Может, мне лучше позже зайти?
Князь только махнул рукой.
— Заходи, что уж там, — И добавил, обращаясь к секретарю: — Далимир, успокоительного сделай.
— Уже, — отозвался тот, протягивая бокал.
Князь долго устраивался в кресле морщась.
— Понял, что здесь было? — наконец спросил он.
— Понял, что тут не понять, — отозвался я. — Затея Воислава ещё отзывается.
— Воислава, — фыркнул князь. — Воислав тупой вояка, ему такую затею в жизни не придумать. Это дядюшка Твердислав затеял, вот уж тварь была улыбчивая. Ему новгородский престол не светил пока я жив — лествицы[36]-то у нас со времён Окаянного нет. Я уж и не верил, что выживу — думал, сумеет он меня отравить в конце концов или убийц подошлёт. Но мне повезло — как раз тогда Владимирское княжество стало выморочным. Большой сбор был, решали. Драчка была ещё та, кое-кто и в самом деле не выжил. Дядюшка там хорошо подсуетился, много обещаний раздал, ну у нас на Владимир и права тоже кое-какие были. В общем, сумел он всё-таки получить Владимир на княжение. Я уж думал, что всё, можно про него забыть и жить спокойно, а он-то, оказывается, про Новгород совсем не забыл. Сорок лет всё это готовилось понемногу! Хорошо хоть, сам Твердислав не дожил — уж он-то бы маху не дал! Воиславу всё же до папаши далеко.
Князь говорил это, смотря куда-то вдаль и прихлёбывая настой из высокого бокала, а я чувствовал себя немного неловко. В дела князей мне определённо влезать не хотелось, но приходилось молчать и слушать. Как бы только не пожалел он потом о своей откровенности.