— Я бы так не сказала, — задумалась Драгана. — Но нашу систему у меня вряд ли получится тебе объяснить, так что проще, наверное, считать меня ведьмой.
— Ну вот, а ты говоришь, что у нас сложно.
— Не то чтобы совсем сложно, — признала Драгана. — Но некоторые вещи у вас ставят меня в тупик. Вот, к примеру, меня всю дорогу пытаются либо изнасиловать, либо в рабство продать, а чаще совместить. Я уже со счёта сбилась, сколько рук и ног переломала. Наверное, скоро уже начну просто убивать, а то до ваших всё никак не доходит. Но здесь меня почему-то никто насиловать не собирается, ты вот даже в гости позвал. Почему?
— Это Прасун, — пожал плечами жрец. — Мы, прасунцы, мирный народ. Нам не нужно убивать, чтобы добиться уважения, мы избраны богами.
— А соседи, которым нужно убивать — им этого хватает, чтобы вас уважать? — с любопытством спросила Драгана.
— Не всегда, — вздохнул жрец. — У нас бывают проблемы с соседями, приходят грабить иногда. Но они признают, что нас избрали боги. А весь Прасун признаёт клан Касем, все вожди происходят из нашего клана.
— А как именно вас избрали боги? — немедленно заинтересовалась Драгана. — Я ведь как раз и путешествую, чтобы узнавать разные такие вещи. Мелкие детали порой приносят большие знания… ах, как хорошо я сказала!
— Это давняя история, её все знают, — веско сказал ута.
— Мне-то откуда её знать? — лениво возразила Драгана. — Я и не знаю.
— Недостойно гордиться невежеством, — строго указал жрец.
Драгана смешливо фыркнула на это заявление, даже не подумав оскорбиться.
— Расскажи, ута, — с улыбкой попросила она. — Рассей светом своей мудрости тьму моего невежества.
Жрец в её просьбе никакой издёвки не уловил, и, немного помолчав со значительным видом, степенно начал рассказ[14]:
— Давно это было, ещё когда Мара спускался к людям и учил их разным вещам. Клан Касем тогда ничем не выделялся. Уважали нас, конечно, но всё равно мы были просто одним из кланов. И была у вождя клана юная дочь, прекрасная Со՛гад, — жрец сделал многозначительную паузу, глядя куда-то вдаль. — И вот однажды, когда она жила на летнем пастбище со своими семью братьями, Мара спустился к ней в образе белого барана и овладел ею.
— Это ещё как? — поразилась Драгана. — Вот просыпается девица и обнаруживает, что на неё залезает баран с самыми гнусными намерениями. А она вместо того, чтобы прогнать наглое животное пинками, или хотя бы заорать, просто раздвигает ноги. Она идиотка или у вас это считается нормальным?
— Это бог был, — терпеливо указал ута.
— А она-то откуда это знала? Или этот баран сразу ей представился: «Спокойно, Зульфия, я бог»?
— Её Со՛гад звали, — с видом безграничного терпения поправил её жрец.
— Да неважно, как её звали. Ты сам представь, как это было. Да любая нормальная девка от такого крик бы подняла. Семь братьев там у неё, говоришь? Вот они на крик с дубьём и сбежались — а дальше что? Свечку держали для барана?
— Что ты можешь знать о богах, женщина? — раздражённо вопросил жрец. — Я говорю, что так было.