Брат Ночного Дозора… Ни короны, ни сыновей, ни жены… но это жизнь, и жизнь почетная. Родной брат Неда Старка ушел в Дозор, и Джон Сноу тоже.
«Черного у меня хоть отбавляй – только спороть кракенов. Даже конь у меня черный. В Дозоре я смогу подняться высоко – стану главой разведчиков, а то и лордом-командующим. Пусть Аша забирает поганые острова себе – они такие же страхолюдные, как и она. Если я буду служить в Восточном Дозоре, мне могут дать собственный корабль, а за Стеной можно хорошо поохотиться. Что до женщин – какая из одичалых откажется принять принца в свою постель? – Медленная улыбка тронула губы Теона. – Черный плащ ни на какой другой уж не сменишь, и я буду не хуже других».
– Принц Теон! – оглушительно ворвалось в его думы. Через двор несся Кромм. – Северяне…
Теон ощутил внезапный тошнотворный страх.
– Что они? Атакуют?
Мейстер сжал его руку.
– Время еще есть. Подними мирное знамя…
– Они дерутся, – выпалил Кромм. – К ним приехали еще какие-то люди, несколько сотен, и сначала присоединились к остальным, а потом на них напали!
– Что за люди? Аша? – Может, она все-таки решила спасти его?
– Да нет же, говорю тебе – северяне. У них на знамени ободранный человек.
Человек с содранной кожей из Дредфорта. Вонючка до плена служил Болтонскому Бастарду. Трудно поверить, что такой гнусный малый сумел склонить Болтонов на измену, но иного объяснения нет.
– Пойду посмотрю сам, – сказал Теон.
Мейстер Лювин поплелся за ним. Со стены перед ним открылась рыночная площадь, усеянная трупами людей и коней. В сражении не было порядка – сплошная свалка знамен и клинков. В холодном осеннем воздухе звенели крики. У сира Родрика людей было больше, но дредфортцы напали внезапно, и вождь у них был сильнее. Теон смотрел, как они атакуют, отскакивают и атакуют опять, рубя противников в капусту всякий раз, когда те пытаются построиться между домами. Топоры обрушивались на дубовые щиты под дикое ржание раненых лошадей. В городке загорелась гостиница.
Черный Лоррен, стоя рядом с ним, молча смотрел на все это. Солнце склонилось к западу, окрасив дома и поля багровым заревом. Тонкий, полный боли крик плыл над стенами, за горящими домами трубил рог. Раненый, теряя кровь, полз по грязи к колодцу на середине площади. Он умер, так и не добравшись туда. Он был в кожаном кафтане и остроконечном шлеме, но без эмблемы, которая помогла бы понять, на чьей стороне он бился.
Вороны закружились в синих сумерках, и зажглись первые звезды.
– Дотракийцы верят, что звезды – это души погибших в бою, – сказал Теон. Об этом ему когда-то рассказывал мейстер Лювин.
– Дотракийцы?
– Табунщики из-за Узкого моря.
– А, эти. Во что они только не верят, дикари.
Ночь и дым почти не позволяли рассмотреть, что происходит внизу, но лязг стали постепенно затихал, а крики и звуки рогов уступили место стонам и причитаниям. Из дыма показался конный отряд. Во главе его ехал рыцарь в темных доспехах. Его круглый шлем отсвечивал красным, бледно-розовый плащ струился с плеч. У главных ворот он остановился, и кто-то из его людей потребовал, чтобы им открыли.