Когда задумчивый Аркадьев прошел на закрытую гостевую трибуну, то увидел, что рядом с Василием Иосифовичем сидят несколько гражданских лиц, а офицеры расположились поодаль. Выражение у Сталина было страдальческое.
«Понятно, — вздохнул про себя Борис Андреевич, — видимо, обком и горком пожаловали, а может и МГБ».
Генерал, увидев его, радостно закричал:
— Ну что, прогулялся, садись рядом, расскажешь, что узнал.
После чего предложил подвинуться сидевшему с ним рядом мужчине в кожаном пальто.
— Понимаете, Василий Иосифович, — начал говорить тренер, когда устроился на скамейке, — меня привлекли тактические построения в игре у этой команды. Тренер у них, видимо, нестандартно мыслит, и паренек у него Вовка, очень перспективный. Недаром Абрамов как подстреленный сразу вслед за мной прибежал. Он почему-то подумал, что я тренера буду к себе сманивать. Не дал ведь даже поговорить по-человечески. Не знаю, чего он разошелся, я вроде и повода не давал.
В это время оттиснутый генералом мужчина влез в разговор:
— Товарищ Сталин, так что насчет поездки сегодня в загородный пансионат?
Василий Иосифович вздохнул и сказал:
— Фрол Романович, ну будьте человеком. В кои веки из Москвы выбрался, чтобы однополчан увидеть, я здесь еще два-три дня буду, давайте созвонимся, и тогда я буду в вашем распоряжении. Так и Пузанову передайте.
Второй секретарь обкома встал и, попрощавшись, покинул трибуну, вслед за ним ушли и его сопровождающие.
— Фу-у — выдохнул Сталин, — так и знал, что везде найдут. Слушай, полковник, сразу после матча садимся в машину и в часть, а то еще и ребята Лаврентия Павловича нарисуются. А ты, Борис Андреевич, не переживай, уж очень нервно всегда к таким разговорам относишься. Будь проще.
Тут на поле начали выбегать игроки, и внимание сидящих на трибуне зрителей было вновь приковано к ним.
За время перерыва болельщики уже успели обсудить все перипетии прошедшего тайма и сейчас гулом встретили игроков.
На этот раз разыгрывали мяч заводчане. Они непривычно быстро перемещались по полю и не держали мяч у себя больше нескольких секунд. И вот мяч опять у «десятки», но тот, вместе того чтобы идти к воротам, откуда к нему уже устремились два защитника, начал смещаться назад и к левому краю поля. А в тот момент, когда защитники уже настигли его, он фантастически точно выложил мяч своему полусреднему нападающему правого края. Между тем и воротами, где суетился вратарь, никого не было. Он пробежал еще метров десять и ударил по воротам. Мяч резко понесся вперед и отлетел в сторону.
— Штанга!!! — разочарованно выдохнули трибуны.
— Товарищ генерал, вы видели, что пацаны творят! — восторженно зашептал Аркадьев, косясь на Герасименко. — Они защиту летчиков на раз сделали. Опять домашние заготовки.
Сталин кивнул, довольно равнодушно глядя на игру. Он, похоже, как и все, уже считал, что в ней вряд ли что можно изменить.
Мяч от штанги улетел в аут, и его выбрасывала команда летчиков. Они явно продолжали нервничать, потому что, когда защитник выкинул мяч одному из нападающих, тот, не решаясь идти вперед, замялся и отпасовал его своему левому крайнему И тут же, воспользовавшись этой секундной заминкой, мяч у него отобрал полузащитник заводчан и навесил его на штрафную площадку, где уже крутилось человек восемь и пыль стояла столбом. Из этой кучи навстречу мячу выскочил десятый номер и, боднув его головой, отправил в дальний угол ворот.
— Го-о-ол!!! — заревела трибуна заводчан. — Вовка, давай еще. Давай дожимайте вояк.