— Борис Андреевич, а ты куда пошел? — спросил Василий Иосифович.
— Да вот хочется поговорить с тренером заводской команды, поближе парнишек разглядеть, — туманно ответил тренер.
— Ну-ну, давай сходи, — буркнул Сталин и принял из рук Герасименко стопку, налитую до краев, и кусок черного хлеба, посыпанный солью, — а мы тут пока выпьем за победу нашей команды.
Когда Аркадьев зашел в раздевалку, к его удивлению, привычного гомона в ней не было. Футболисты сидели на скамейке и увлеченно слушали игрока с грубо нашитым на спине десятым номером. А тот не менее увлеченно что-то им объяснял, размахивая руками. Но больше всего поразило Бориса Андреевича то, что тренер, стоявший рядом с этим парнишкой, также внимательно внимал его рассказу.
Увидев его, паренек замолчал, нахмурил брови и вежливо спросил:
— Борис Андреевич Аркадьев, если не ошибаюсь?
— Не ошибаешься, — улыбнулся последний. — Откуда меня знаешь? — сразу последовал вопрос от него.
— Да видел как-то в газете ваш портрет, — объяснился игрок.
— Ну, у тебя и глаз, по снимку в газете сложно узнать человека, молодец. Ребята, извините, что оторвал вас от обсуждения, можете продолжать, а я тут постою, в сторонке, послушаю, — сказал Аркадьев.
Десятый номер начал было говорить, что они уже вроде все обсудили, как двери раздевалки вновь открылись и туда ворвался старший тренер команды «Крылья Советов» Александр Абрамов. Он прошел и встал напротив Аркадьева.
— Ну, здравствуй, Боря, какими судьбами к нам в город? — спросил он, напряженно улыбаясь. — Я смотрю, сразу быка за рога берешь.
Аркадьев слегка смутился и сказал:
— Да вот, Александр Кузьмич, по просьбе Василия Иосифовича прилетел посмотреть на ваших ребят.
— Да уж вижу, как ты смотришь. Так вот, здесь тебе делать нечего, наши парни будут играть в этой команде и нигде больше, уяснил?
— Да уяснил, уяснил, — миролюбиво ответил Борис Андреевич, — я зашел, в общем-то, больше с тренером поговорить.
— Знаю, знаю, о чем ты с ним говорить будешь, — почти закричал Абрамов.
Он, не обращая внимания на ребят, сидевших с открытыми ртами, повернулся к Серегину и сказал:
— Толик, не слушай, что тебе этот товарищ будет обещать. А у меня ты после этого турнира будешь в штате, я тебе работу с молодежью на откуп отдам.
После этих слов рот от удивления открылся уже у Серегина.
— Александр Кузьмич, так вы же меня год назад сами не взяли, — удивленно воскликнул он.