Борис Андреевич встал и заколебался, идти ли ему в раздевалку, или не смущать тренера, когда тот будет давать ценные указания команде. Но любопытство пересилило.
Он спустился с трибуны и прошел в здание, где находились раздевалки. Двери в раздевалку команды ДЮСШ были открыты, и он увидел ребят, устало сидящих на скамейках. Они перешнуровывали бутсы, поправляли гетры и не особо внимательно слушали тренера, который громко перечислял все их промахи и неудачи.
А вот дверь в раздевалку заводской команды была закрыта, но тут один из парней, видимо ходивший за водой, прошел туда и оставил дверь неплотно прикрытой.
Ругая себя за неприличное любопытство, Аркадьев заглянул туда и обомлел. Все игроки внимательно слушали своего товарища, Вовку Фомина. А тот, встрепанный, с синяком на левом виске и с прибинтованной к телу правой рукой, что-то говорил им и неуклюже левой рукой рисовал мелом на небольшой доске типа школьной. Серегин, сидя рядом с ним, что-то тем временем писал в своей тетрадке.
Борис Андреевич, не веря своим глазам, глянул еще раз на небывалую картину и вышел на улицу.
«Ну и дела, — подумал он, — куда это я попал? В жизни такого не видел. Яйца курицу учат! Вот, оказывается, почему он так парня за собой тянет. Нет, надо мне с ним поговорить, что, собственно, я теряю, прямо спрошу у него, что все это значит. Вот матч закончится и спрошу».
С этими мыслями он пошел обратно на трибуну.
Еще какое-то время он слушал, как сидевшие за перегородкой парни обсуждают игру и радуются забитым голам, но вот прозвучал свисток, и игроки выбежали на поле. Начался второй тайм.
Как и первый, он начался атаками команды ДЮСШ, а заводская команда больше находилась в обороне и по-прежнему внимательно опекала всех нападающих противника.
В такой игре прошло минут двадцать. И за это время нападавшим ДЮСШ так и не удалось распечатать ворота противника. Болельщики заводской команды презрительно свистели, когда те пытались зайти на половину хозяев и почти сразу теряли мяч.
Но вот Серегин, наблюдающий за игрой с бровки поля, посмотрел на секундомер и что-то крикнул своим игрокам. И тут стадион ахнул. Заводская команда резко ускорилась, парни начали перемещаться по полю, как в начале игры. А противник явно не успевал за ними.
«Неужели они смогут в таком темпе доиграть? — думал Аркадьев. — Ведь еще минут пятнадцать до конца».
Но ребята играли. И сейчас вся техника и комбинационная игра ДЮСШ проигрывала физической подготовке противника. Нападающие реально убегали от защитников, и вот уже по воротам был нанесен первый удар. Воодушевленные трибуны требовали гола, напрочь заглушив слабые голоса городских болельщиков.
Промах — мяч пролетел выше ворот. Мяч в игру вводит вратарь, отпасовывая его своему защитнику. Но у него подкатом мяч тут же был выбит набежавшим игроком, и его уже перехватил нападающий заводчан, он легко ушел от еле двигающихся защитников. Удар!
— Го-о-ол!!! — закричали трибуны. — Заводские, вперед! Давай четвертый!
Но команда Фомина уже резко сбавила темп и практически полностью перешла на свою половину поля и вновь вернулась к прежней тактике прессинга. Только теперь ей было гораздо легче, игроки противника вымотались полностью за эти несколько минут и сейчас приходили в себя, чтобы вновь организовать атаку на ворота заводчан. Однако до этого не дошло, пока они собирались с силами, свисток рефери положил конец игре.
Парни, сидевшие по соседству с Аркадьевым, орали, подкидывали вверх кепки. А потом резко засобирались к выходу.
— Давайте быстрее! — крикнул один из них еще остающимся на трибунах ребятам. — Граф говорил, чтобы сразу после игры все подходили к остановке. Сейчас там уделаем городских!
И начал вытаскивать из кармана сложенную велосипедную цепь.
Борис Андреевич окинул взглядом трибуны. Но ни одного милиционера в пределах видимости не наблюдалось.