Хранитель

* * *

Сидя в кафе, Лиз сосредоточилась на тихом жужжании флуоресцентных ламп, стараясь добраться до сути: электричество шло от одного генератора, отделенного от города, фабрики, дождей… каждая лампочка, все аппараты и респираторы были взаимосвязаны. На фоне этих звуков Лиз слышала голос сестры.

ГЛАВА 16

Никто, кроме него не знал о конце света

Уже почти пробило полночь, когда Лиз и Бобби вошли в кафе, где, кроме них, оказалось еще человек пятнадцать. Шестеро из них, работники в светло-голубых халатах, пили кофе, собравшись за одним столом рядом с кассой. За прилавком сидела продавщица, читая «Золотые яблоки» Юдоры Уэлти в мягкой обложке.

Стены кафе были выкрашены в голубой цвет, который, как говорил Бобби, ссылаясь на какую-то книгу, должен производить успокаивающий эффект. Такое ощущение, что люди были леммингами, которым посветишь в глаза — и они чувствуют именно то, что ты ждешь от них.

Бобби все время думал о Сюзан. Он не мог забыть странный запах: табачный дым, смешанный с вонью бумажной фабрики. Всякий раз, вдыхая воздух в ее легкие, отчего грудь Сюзан поднималась, он чувствовал, что дарит человеку жизнь, совершает чудо. Но когда приехали врачи и осторожно взяли обмякшее тело с двух сторон, Бобби осознал бессмысленность своих действий: шея сломана, голова лежала на плече… Он делал искусственное дыхание трупу, надеясь получить результат. До сих пор на его губах оставался табачный привкус.

Он позвонил домой и все рассказал отцу, поведав также, пока никто не слышал, о своем первом опыте в искусственном дыхании. Отец радостно присвистнул: «Молодец, сын, горжусь! Вот что значит врачебная кровь!» Самое ужасное — Бобби тоже собой гордился.

* * *

Отец сразу предложил приехать, но Бобби (сейчас уже пожалев об этом) сказал, что не стоит. Мол, семейное дело. Он и сам не был уверен, что его присутствие уместно. Странно, и Лиз, и Мэри вели себя не так, как полагалось в данной ситуации. Бобби хотел предложить Мэри свою куртку или найти для нее одеяло, или пусть она хотя бы подставит мокрые волосы под сушку для рук в уборной. «Миссис Мэрли, поговорите с вашей дочерью», — думал он. На Лиз не было лица, он видел, что девушка в шаге от истерики.

«Пожалуйста, миссис Мэрли, вам стоит позаботиться о дочери, потому что я не знаю, что еще сделать для нее…»

Если бы отец был рядом, он бы смог все это произнести — красиво, уверенно, тоном поистине мудрого человека. Он бы выспросил у мистера Уиллоу, что, черт побери, произошло на самом деле, и никто не смог бы помешать ему вопросами типа: «А кто ты такой, чтобы спрашивать? Молчи в тряпочку!»

Бобби посмотрел на Лиз, сидевшую за столом напротив него. Она смотрела одичавшими глазами и, когда кто-нибудь рядом начинал громко смеяться, подскакивала на месте. Она должна немедленно успокоиться, иначе снова лишится чувств. Когда Лиз упала в обморок в доме Сюзан, Бобби попытался привести ее в чувства, но, казалось, держал на руках безжизненное тело. Он заплакал. К тому времени, как приехала «скорая», Лиз все еще была без сознания — страшнее картины Бобби даже представить себе не мог. Ему это показалось концом света, о котором знал только он один.

Он откашлялся, и Лиз вздрогнула, словно только что вернулась в реальный мир.

— Я могу попросить отца приехать.

— Зачем?

— Ну, он здесь работает. Он уже успел позвонить кому-то: сказал, что ты близкий друг семьи. Я подумал, с ним будет спокойнее.

— А что он сможет сделать, Бобби? — надрывно спросила Лиз, словно вот-вот закричит на него.

— Ладно, забудь.

— С моей матерью все в порядке. Она выдержит.

— Знаю.

— Но ты ведь хочешь позвать отца из-за нее? По-твоему, мы и так слишком дерганные, чтобы дальше справляться в одиночку!