— Посли! Люхеза хосит! Посмотлис!
— Далеко?
— Блиско-блиско!
Китаец улыбался, сияя золотыми зубами, но что-то говорило Володе — так просто от него китаец не отцепится, проще пойти. Только вот принять бы свои меры…
И, уже идя вместе с китайцем, Володя обращается к проводнице:
— Не знаете, где тут люхеза?
— Это в соседний вагон.
И никакого удивления! Смотри-ка, все тут знают люхезу, он один люхезы не знает.
— Я иду к нему, вернуться думаю через час…
— Вы не бойтесь… Они таких уважают.
— Каких «таких»?
Девушка раскрыла рот, но не успела объяснить…
— Посли-посли! Люхеза озидает!
Купе как купе. Невероятной толщины китаец на нижней полке, у окна. Двое потоньше сидят на второй нижней полке, почтительно склонившись к толстяку. Поразительно, как всегда, у всякого народа, видно гангстеров! Володя не был уверен, что сможет сразу определить, кто из китайцев трудолюбивый крестьянин, а кто врач, интеллектуал или военный. Но эти, с золотыми кольцами на жирных, как сосиски, пальцах, с полными ртами золотых зубов, вкрадчивыми движениями, были совершенно узнаваемы. Зачем он им?!
При виде Володи толстяк осклабился. Сияние золотых зубов ослепило на мгновение.
— Ты лусская плофессола?
— Да, я профессор. — Помятуя, что перед ним иностранцы, Володя старался говорить внятно, четко, самыми простыми словами. — Вот, посмотрите.
Не дожидаясь разрешения, он присел на полку, выложил на стол удостоверение профессора университета. Бумага пошла по рукам.
— Хосис хансин? — вновь повернулся к нему главный.
— Хансин? Что такое хансин?