– То-то он к тебе, Саша, на камбуз приплёлся перекусить, – заметил с ехидцей Щетинин.
Конечно, даже в светлое время встреча с белым медведем опасна, хотя и не столь страшна. Но столкнуться с хозяином Арктики нос к носу в полной темноте… Бр-р-р!
И хотя никто уже давно не замечает в окрестностях лагеря не только медведей, но даже медвежьих следов, все испытывают тайный страх при выходах на аэродром, на исследовательские площадки и даже при посещении туалета.
Не случайно Никитин во время своего дежурства записал в вахтенный журнал: «Темнота вносит много неудобств. Наружные работы можно проводить только с освещением. Человек привыкает ко всему. И с этим неудобством можно смириться. Но вот с постоянной угрозой встречи с медведем никак не свыкнешься. И это отравляет всё существование. В темноте очень легко можно столкнуться с медведем. Поэтому всегда приходится держать оружие наготове и всё время оглядываться по сторонам».
Правда, получив привезённые мной кольты, многие приободрились, но уверенности в полной безопасности и они не принесли. Этому способствовала история, приключившаяся с ледоисследователями. Отправившись в поход на старое авиационное поле, чтобы измерить прирост льда, Гурий решил проверить мощь своего оружия. Установив на торосе бочку из-под масла и отмерив шагов тридцать, Яковлев тщательно прицелился и спустил курок. Но выстрела не последовало. Он судорожно перезарядил пистолет и снова нажал спуск. И снова никакого эффекта. Иван Петров последовал его примеру, но кольт снова не сработал.
Всё объяснилось просто. Ледоисследователи не удалили смазку, и она застыла на сорокаградусном морозе, превратив кольт в холодное оружие. Пришлось вечером всех собрать в кают-компании, и после мудрого изречения Комарова: «Техника в руках дикаря – кусок железа» – каждый под моим надзором разобрал свой пистолет, тщательно промыл бензином, удалив остатки смазки.
Чувствуя себя виноватым в том, что не позаботился объяснить раньше о коварстве смазки, я прочёл целую лекцию о правилах хранения оружия. Поскольку принесённое с холода в тёплую палатку оружие отпотевает и его детали покрываются капельками влаги, стоит его вытащить снова на холод, как влага замерзает. В результате затвор не срабатывает. Поэтому пистолет надо оставлять в тамбуре палатки или держать на полу. Кроме того, хотя бы раз в неделю надо проверить пистолет, удалить снег и лёд из ствола, а затвор прочистить палочкой. Если затвор замёрз, надо сперва отогреть его и лишь после этого приступить к чистке.
После этого занятия все неукоснительно выполняли полученные предписания, и вера в надёжность пистолетов была восстановлена.
Наша вчерашняя медвежья полемика получила своё неожиданное продолжение. Перед обедом Дмитриев заглянул ко мне на камбуз.
– Скажи, доктор, а медвежатина не опасна для здоровья?
– С чего это ты заинтересовался этим вопросом? Вроде бы в наших запасах медвежье мясо не числится?
Саша смущённо помялся:
– Мы ведь того медведя схарчили. А Канаки из медвежьей печени такое жаркое изготовил – пальчики оближешь.
– Ну ладно, выкладывай, – сказал я, сообразив, что это пиршество имело какие-то последствия.
– Понимаешь, у некоторых ребят на следующий день начались неполадки с желудком. Кого понос пробрал, кого весь день тошнило. У Васи даже температура поднялась. А у меня через неделю вдруг стала кожа шелушиться. Мы, правда, эти неприятности от Сомова скрыли, думали, все они от испорченных консервов.
Я ещё не успел ответить, как Костя Курко, захвативший конец Сашиного рассказа, добавил:
– Это Санька чего-то наготовил. Меня тоже два дня желудок мучил.
– И я тоже после этого блюда два дня чувствовал себя прескверно, – сказал Петров, – голова прямо раскалывалась от боли, в туалет пришлось бегать семь раз на день.
Время было обеденное, и я воспользовался случаем попотчевать слушателей маленькой лекцией о вредности медвежьей печёнки.
– Да вы, братцы, просто отравились медвежьей печенью, – сказал я, мигом припомнив многочисленные упоминания об этой болезни в дневниках полярных путешественников.