Но затем его обуяла жажда власти, и он установил в России абсолютистское правление, которое перешло в кровавую тиранию. Изначально в его идее об ограничении власти старинных аристократических семей, бояр путем создания дворянской службы не было ничего плохого. Только эта новая служба дворянства, опричнина, в конечном счете не была связана с государством и благосостоянием населения, а только с личным обогащением и перераспределением государственного имущества в их пользу. Коррупция стала коренным злом государства, но царь и дальше не мешал красть своим приближенным, что позволяло ему контролировать их, держать в зависимости и требовать безоговорочной лояльности. Бояр, которые тем не менее бежали на Запад и организовались за границей против России, он проклял и национализировал их состояние.
Больше всего он ненавидел своего друга детства и соратника князя Курбского, который сбежал в Польско-Литовское королевство, где он добивался создания интервенционной армии для освобождения России от тирании Ивана. Первый политический эмигрант из России сделал все возможное для усиления изоляции России в Европе, надеясь, что однажды Иван Грозный может быть свергнут.
И вот в 1575 году произошло невообразимое. Иван IV объявил, как он это уже делал в 1564 году, что отрекается от царского престола. На этот раз придворным не помогли мольбы – сорокапятилетний царь действительно покинул Кремль и сделал князя бывшей Золотой Орды татарского происхождения Симеона Бекбулатовича своим преемником.
Никто не понимал этот шаг, ведь он полностью парализовал государственную власть в стране. Православная церковь застонала: она не могла признать обращенного мусульманина своей главой и тем более помазать его как всехристианского правителя. Своему предсказателю отказавшийся от престола доверился:
– Русские и татары объединятся в единый народ. В Азии мы будем непобедимы! Китайцы, турки, персы и индусы будут смотреть на нас снизу вверх. В конце концов, на гигантской территории от Балтийского до Черного моря, а оттуда до Тихого океана появится Великая Азия, которая бросит вызов остальной части Европы.
Тут уже последний оставшийся посол Священной Римской империи больше не мог отрицать провал своей миссии. Вот и пришел конец России. Такой безумный шаг может закончиться только катастрофой, полной конфронтацией с Западом, которую экономически слабая Россия не выдержит.
Бывший опричник успокоил своего друга и верного царского полководца Орешека, что царь вскоре снова придет в себя. Уже через год Иван IV пересмотрит свое решение и вернется на престол. Симеон, временный блюститель престола, не окажет сопротивления.
С тех пор прошло почти десять лет. Старый Николай видел, как солнце садится за черными кипарисами. Быстро темнело. Чтобы не споткнуться и не упасть в темноте, ему нужно было побыстрее добраться до близлежащего монастыря. Перед входом в церковь горел огонь. По двору сновали тени. Монах замедлил шаг, собираясь заглянуть в свою келью, но вдруг перед ним выросла закутанная в одежды фигура. Монах испуганно отпрянул назад, увидев в мерцающем свете факела лицо незнакомца. Вот уж кого он не ожидал здесь увидеть.
Фауст почти не изменился. Он выглядел даже моложе, чем в то время, когда навсегда покинул Москву с императорским посольством. Николай с удивлением понял, что последние несколько лет прошли совершенно бесследно для этого странного человека. Черная бородка клинышком была аккуратно причесана. На шее красовался красный шарф. Лишь прежнего блеска в глазах больше не было.
– Мы оба должны завершить дела, – прошептал Иоганн Фауст. – Мы с тобой знаем, что Ивану IV осталось жить всего несколько месяцев. И мы оба знаем, что Россию после этого ждет катастрофа.
Старый монах понимал, что ему нужно в последний раз поехать в Москву, чтобы увидеть царя. Он молча кивнул и продолжил свой путь в церковь. Приглашению присоединиться к нему Фауст не последовал. Со своей обычной ухмылкой он дал понять, что не пойдет в церковь.
Глаза обоих мужчин обратились к небу, усеянному звездами. Над величественной вершиной высокой горы светилось созвездие Ориона. Фауст указал на красноватую плечевую звезду:
– Бетельгейзе находится в шести сотнях световых лет от Земли. Однажды эта звезда закончится как сверхновая. Тогда последние жители Земли будут восхищаться ею в свете второй луны на небе. Я бы многое дал, чтобы увидеть это космическое зрелище.
Фауст крепко держал Николая за плечо и не отпускал его:
– Нострадамуса нет уже почти два десятилетия, его каббалистическое наследие составлено, он уже ничего не может в нем изменить. – Монах попытался освободиться от хватки Фауста, не понимая, к чему тот клонит. Фауст пояснил: – Важно изменить ход российской истории на смертном одре Ивана. Это твоя работа.
Монах вошел в церковь через боковой вход и сел на привычное, отведенное ему место на украшенном декоративными элементами деревянном стуле. Хор спел тропарь на праздник Пресвятой Богоматери. Только несколько свечей горели внутри церкви. Каждый прихожанин мог остаться один на один со своими мыслями или молитвами, не потревоженный взглядами других. Сладкий запах ладана проникал в нос, а священник восхвалял священные изображения на иконах.
Старый монах погрузился в глубокую молитву, чему он по-настоящему научился только на Афоне. В чем был смысл его двойной жизни? От мысли о Фаусте у него мурашки пробежали по спине. Он представил себе царя, изнуренного и изможденного после десятилетий господства, мучимого чувством вины и своей несостоятельностью, лежащего на полу своей часовни.
Вечерня никак не заканчивалась, но Николай наслаждался тихим голосом священника, доносившимся из алтаря. Медленно догорели свечи, иконы исчезли в темноте и тишине вечерни.
Далеко за полночь братство Ксирулгу тихо покинуло дом Божий, не сказав друг другу ни слова, чтобы поспать несколько часов до начала утрени.
Монах хотел последним выйти из церкви, но тут чья-то рука схватила его за рясу. Старейший священнослужитель в монастыре, старец Никонор, улыбнулся своей доброй, кроткой улыбкой:
ebooksa