Очень холодная вода.
Тень нагло прыгала впереди, и блики прыгали вокруг нее.
Захар псих. Все на этой варианте психи. Как и на других, впрочем.
Он нагнулся и, не сводя глаз со ставшего вдруг очень далеким берега, нашарил на дне первый попавшийся камешек, вытащил его и раскрыл ладонь. Камешек был мокрый, серый и шершавый.
— Вот! — корчась от неловкости, сказал он в пустоту, полную шума ручья и равнодушного шелеста крон. — Вот! Такой вас устраивает? Это договор. Слышите? Договор!
Камешек был совершенным себе камешком — не нагревался, не охлаждался, не вибрировал и не издавал звуков.
Ног он уже не чувствовал. Особенно ту, которая босиком. Тем не менее он осторожно передвинул ее чуть вперед и вбок, и грунт здесь, в том месте, в которое он осторожно уперся сводом стопы, был твердым. Камешек он судорожно сжимал в кулаке, так, что острый край врезался в ладонь. Но на такой пустяк он не обращал внимания.
Он сидел на берегу, разложив куртку и рубаху на траве, тепло от потрескивающего костра ласкало исцарапанные ступни. Придется идти босиком, а это плохо. Как вообще река ухитрилась отобрать у него ботинок, тяжелый ладный ботинок на высокой шнуровке?
Он распечатал упаковку галет и на всякий случай жестянку с соком, потому что перестал доверять здешней воде.
Проверил рюкзак. Герметичность нарушилась, вещи чуть подмокли, но спальник изнутри был сухим, и образцы, собранные Захаром, тоже не пострадали. Он достал и развернул только спальник — раскладывать и сушить остальное содержимое не стал, чтобы, если что, быстро сняться с места. А что, собственно, «если что»? Ну да, ему придется ночевать не рядом с маячком, а километрах в пяти — ну и пусть, он успеет на рассвете. Сейчас, по темноте, да еще босиком, двигаться опасно.
Небо было сухое, чистое и звездное, черные кроны сосен мазали по нему, точно малярные кисти, закрашивая огромные пылающие звезды: мир, никогда не знавший светового загрязнения. Он узнал Большую Медведицу и на северо-востоке Пояс Ориона, но и других были сотни, тысячи, причем не белые, как он всегда думал, а разноцветные — чистые цветные костры, повисшие в пустоте. Млечный Путь был страшен — светлая река с водоворотами и островами, пересекающая небо. Древние, помещая на небо своих богов, знали, что делали, небо несколько тысяч лет назад было для них чем-то огромным, пугающим и торжественным, не то что для нынешнего горожанина. Мы убили своих богов, когда выключили небо, подумал он. Машинально перевел взгляд на хронометр: одиннадцать тридцать две, надо устраиваться на ночлег, чтобы, как только развиднеется, двинуться дальше, вот только гасить ли костер или…
Что-то сидело в мозгу холодной острой занозой.
Гасить ли костер… двинуться дальше, как только рассветет… взглянуть на хронометр…
Он вновь опустил взгляд к запястью.
Не может быть. Ведь пеленг не выключается. Это предусмотрено, там стопроцентная защита от всего. От удара, от попадания воды.
Определиться по расположению звезд? Но портал откроется ранним утром, звезды погаснут. Компас? Он, конечно, знал расположение колонии относительно портала и маяка, хотя магнитный полюс тут чуть сдвинут, это не важно (как бы он иначе туда вышел?). Но одно дело — найти поселение на полторы тысячи жителей у берега реки, другое — следуя из этого поселения, найти одну-единственную точку в лесной чаще. Ну что бы стоило техникам прицелиться получше? Нет, ерунда, точное наведение невозможно, и они целились наверняка, так, чтобы портал не открылся прямо в реке.
То есть ну да, он знал примерно, куда идти.
Примерно.
Быть может… он заблудился гораздо основательнее, чем ему сначала показалось. И может не успеть к открытию портала. Не страшно, будет контрольное окно через сто двадцать восемь часов, он может вернуться в поселение, хотя там сейчас ему не обрадуются.
ebooksa