Он вдавил в клавишу замерзший палец.
Гудки, гудки. Что там Митька делает, в самом деле?
Телефон сам собой дал отбой. Тогда Артемий Михайлович нажал на клавишу еще раз посреди пустого темного переулка.
Наконец в трубке прозвучал Митькин голос:
— Темка, ты?
— Я, — сказал Артемий Михайлович и откашлялся, потому что у него вдруг стиснуло горло.
— Ты чего?
Митька говорил так, словно ждал, что он, Артем Михайлович, изложит свое дело и даст отбой. Артемий Михайлович вспомнил, что именно поэтому и перестал ему звонить — Митька вел себя так, как будто все, что было раньше, не так уж важно, а важно то, что происходит сейчас, а сейчас у него каждый раз происходило разное, и привыкшему к размеренной жизни Артемию Михайловичу это казалось странным и неприятным. Он любил душевные тихие разговоры, воспоминания и откровенности, а Митька был веселый, энергичный, и в его жизни — вдруг осенило Артемия Михайловича — он, Артемий Михайлович, занимал очень мало места, и само это место было какое-то боковое и незначительное.
Но он все-таки сказал:
— Да так просто. Ты знаешь… смешная история тут у меня произошла.
— Да?
По голосу Митьки было слышно, что он одновременно занимается чем-то другим, но Артемий Михайлович все равно продолжил:
— Такая, знаешь, история… Я тут случайно заехал на трамвае не знаю куда и вот стою тут, представляешь, на совершенно пустой улице и…
— Погоди, — с некоторым новым интересом прервал его Митька, — ты что, пил?
— Нет, что ты. Я с работы. Задремал, и меня трамвай случайно завез, такая вот история.
— Надо же! — далеко-далеко в теплой своей квартире сказал Митька. — Бывает.
Артемий Михайлович подумал, что Митька только делает вид, что сочувствует, а на самом деле голос у него равнодушный, и что если бы он, Артемий Михайлович, напился, Митька отнесся бы к его приключению с бо́льшим вниманием, потому что за всю историю их долгого знакомства Артемий Михайлович всерьез не напивался ни разу.
Еще он подумал, что его приключения для Митьки не важны и повода для разговора не представляют — ну, подумаешь, заехал куда-то не туда. На минуту ему и самому показалось, что все в порядке, сейчас он выберется к людям, на свет, что он просто вдруг вспомнил о старом приятеле и решил узнать, как тот проводит время. Поэтому Артемий Михайлович спросил:
— Ты-то как?
— Ничего, — сказал с досадой друг, — винда упала, работа стои́т. А сдавать надо завтра. Вернее, вчера. Слушай, я сейчас не могу, а вообще надо бы увидеться. Давай в выходные встретимся? Ты приезжай.
ebooksa