Гарри Поттер и орден феникса

22
18
20
22
24
26
28
30

– Что-то в этом духе.

Гарри промолчал. Он швырнул на тумбочку волшебную палочку, снял мантию, с досадой бросил ее в сундук и натянул пижаму. Как же все это надоело! Все эти взгляды и пересуды! Побывали бы они в его шкуре!.. Понимали бы, каково это… Миссис Финниган ничегошеньки не понимает… Дура, свирепо закончил он про себя.

Он забрался в постель и потянулся задернуть полог, но тут Шеймас сказал:

– Слушай… А что на самом деле было, когда… Ну, ты понимаешь… С Седриком Диггори и вообще?

В голосе его звучало опасливое любопытство. Дин, который перерывал сундук в надежде отыскать тапочку, тотчас замер и явно навострил уши.

– А чего ты у меня спрашиваешь? – огрызнулся Гарри. – Почитай «Оракул», как твоя мамочка! Там написано все, что вам положено знать.

– Оставь в покое мою маму, – рассердился Шеймас.

– С какой стати мне оставлять в покое тех, кто называет меня лжецом? – гневно бросил Гарри.

– Нечего со мной так разговаривать!

– Как хочу, так и разговариваю, – отрезал Гарри. Кровь бросилась ему в голову, и он сам не заметил, как схватил волшебную палочку. – А если тебе страшно спать со мной в одной комнате, валяй к Макгонаголл, пусть тебя переведут… Чтоб мамуля не беспокоилась…

– Я тебе сказал, Поттер, не трогай мою маму!

– Что тут такое?

В дверях появился Рон. Он вытаращился на Гарри, который на коленях стоял на кровати, целя в Шеймаса волшебной палочкой, затем поглядел на Шеймаса, грозно сжавшего кулаки.

– Он издевается над моей матерью!

– Чего? – не поверил Рон. – Гарри не стал бы… Мы знаем твою маму, она нам понравилась…

– Только это было до того, как она стала верить всему, что пишет обо мне «Оракул»! – во весь голос заорал Гарри.

– А, – судя по лицу, до Рона дошло. – А… Понятно.

– Знаете что?! – с жаром вскричал Шеймас, бросив на Гарри злобный взгляд. – Он прав! Я больше не хочу жить с ним в одной комнате, он псих!

– Ну, это уже перебор, Шеймас. – Уши Рона засветились малиновым – верный сигнал опасности.

– Ах, перебор?! – завопил Шеймас. Он, наоборот, сильно побледнел. – Ты сам-то веришь? Всей этой ерунде, которую он наплел про Сам-Знаешь-Кого? Это что, правда, по-твоему?