Гарри Поттер и орден феникса

– А раньше она, интересно, о чем-нибудь предупреждала? – с легкой тревогой произнесла Гермиона.

– Вообще-то да, – со знанием дела ответил Почти Безголовый Ник, наклоняясь к ней сквозь Невилла (Невилл поморщился: не очень-то приятно, когда сквозь тебя проходит привидение). – Шляпа считает делом чести предостерегать «Хогварц», если чувствует, что…

Но тут профессор Макгонаголл, которая дожидалась тишины, чтобы начать вызывать первоклассников на Распределение, окинула болтунов таким обжигающим взглядом, что Ник немедленно приложил к губам прозрачный палец и сел очень прямо. Гомон в зале мгновенно стих. Профессор Макгонаголл, в последний раз недовольно оглядев все четыре стола, опустила глаза к длинному пергаментному свитку и выкрикнула первое имя:

– Аберкромби, Юэн.

Перепуганный мальчик, на которого Гарри уже обратил внимание, шагнул вперед и надел на голову Шляпу-Распредельницу; упасть до самых плеч ей помешали его торчащие уши. Шляпа поразмыслила, потом открыла прореху и объявила:

– «Гриффиндор»!

Гарри вместе со всеми гриффиндорцами громко похлопал Юэну Аберкромби, который, спотыкаясь, дошел до их стола и сел с таким видом, точно ему было бы значительно приятнее провалиться сквозь пол и никогда больше не показываться никому на глаза.

Постепенно строй первоклассников редел. В паузах, пока Шляпа обдумывала свое решение, Гарри слышал, как у Рона громко урчит в животе. Наконец, «Целлер, Розу» определили в «Хуффльпуфф», профессор Макгонаголл унесла табурет со Шляпой, а профессор Думбльдор поднялся из-за стола.

Хотя Гарри и был обижен на Думбльдора, самый вид директора подействовал умиротворяюще. Отсутствие Огрида, кони-ящеры – все эти неприятные сюрпризы, как неожиданные фальшивые аккорды в любимой песне, испортили давно предвкушаемое возвращение в «Хогварц». А теперь все наконец пошло как положено: директор школы встал из-за стола, чтобы поздравить учеников с началом учебного года.

– Всем новичкам, – звучно заговорил Думбльдор, улыбаясь и приветственно простирая руки, – добро пожаловать! Добро пожаловать и всем старым знакомым! Бывают обстоятельства, в которых уместны длинные речи. Сейчас не тот случай. Поэтому садитесь – и налетайте!

Раздался одобрительный смех и взрыв аплодисментов. Думбльдор с достоинством опустился в кресло и перекинул через плечо длинную бороду, чтобы та не лезла в тарелку, – ибо на столах появились всевозможные кушанья: мясо, пироги, овощи, хлеб, разнообразные соусы, кувшины с тыквенным соком…

– Отличненько, – хищно простонал Рон и, схватив первое попавшееся блюдо, принялся перекладывать отбивные к себе на тарелку. Почти Безголовый Ник тоскливо за ним наблюдал.

– Что ты говорил перед Распределением? – спросила призрака Гермиона. – Шляпа и раньше предостерегала?

– Ах да. – Ник, похоже, был рад поводу отвести глаза от Рона, с почти неприличной жадностью поглощавшего жареную картошку. – Я сам несколько раз слышал. Шляпа так поступает, когда чувствует, что школе угрожает опасность. Совет у нее, разумеется, всегда один: быть вместе и крепить ряды.

– Окузанаит фо шкули гржат паснасана ляпа? – спросил Рон.

Рот у него был набит до отказа, и то, что он сумел издать хоть какие-то звуки, Гарри расценил как подвиг.

– Прошу прощения? – вежливо переспросил Почти Безголовый Ник. Гермиона брезгливо скривилась. Рон, гулко сглотнув, повторил:

– Откуда она знает, что школе угрожает опасность, если она – Шляпа?

– Представления не имею, – ответил Ник. – Но она живет в кабинете Думбльдора и, осмелюсь предположить, слышит там немало.

– И при этом хочет, чтобы все колледжи подружились? – Гарри с сомнением посмотрел на слизеринский стол, где безраздельно царил Драко Малфой. – Разбежалась.