Когда они дождались кофе, Роджер Дэйвис и его подруга, склонившись друг к другу над сахарницей, уже начали целоваться. Гарри ужасно страдал; Дэйвис словно задавал некий стандарт поведения – Чо, вероятно, скоро захочет, чтобы он, Гарри, соответствовал. Гарри бросило в жар; он отвел глаза к окну, но оно запотело, и за ним ничего не было видно. Оттягивая момент, когда придется снова посмотреть на Чо, Гарри поднял глаза к потолку, будто проверяя, хорошо ли тот покрашен, и получил по физиономии розовым конфетти.
После нескольких минут тягостного молчания Чо заговорила о Кхембридж. Гарри вздохнул с облегчением, и они некоторое время дружно поносили главного инспектора, но, поскольку Кхембридж была предметом бесконечных обсуждений на встречах Д. А., тема быстро исчерпалась. Воцарилась тишина. Гарри отчетливо различал хлюпанье за соседним столиком и лихорадочно придумывал, о чем бы еще поговорить.
– Слушай… а ты не хочешь к обеду подойти в «Три метлы»? Я там встречаюсь с Гермионой Грейнджер.
Чо подняла брови:
– С Гермионой Грейнджер? Сегодня?
– Да. Понимаешь, она попросила… Вот я и думаю, надо бы. Пойдешь со мной? Она сказала, если ты тоже придешь, не страшно.
– О!.. Как мило с ее стороны.
Но по тону Чо было ясно – она вовсе не считает, что это мило; напротив, от ее слов сквозило холодком, а лицо посуровело.
Еще некоторое время прошло в гробовом молчании. Кофе исчезал с неимоверной быстротой – скоро Гарри понадобится вторая чашка. Роджер Дэйвис с девицей, видимо, навсегда приклеились друг к другу губами.
Рука Чо лежала на столе у чашки, и Гарри все яснее чувствовал, что ему просто необходимо до нее дотронуться.
Но, стоило Гарри двинуть рукой, Чо убрала ладонь со стола. И с легким интересом стала наблюдать за Дэйвисом и его подругой.
– А знаешь, он звал меня на свидание, – еле слышно сказала Чо. – Пару недель назад. Роджер. Я отказалась.
Гарри – чтобы как-то объяснить резкое движение рукой, ему пришлось схватить сахарницу – удивился: для чего она это рассказывает? Если ей жаль, что не она взасос целуется с Дэйвисом, зачем было идти на свидание с ним?
Он промолчал. Херувимчик швырнул в них еще одну горсть конфетти. Несколько кружочков упали в остывшую кофейную бурду, которую Гарри как раз собрался допить.
– В прошлом году мы были здесь с Седриком, – прошептала Чо.
Когда смысл ее слов дошел до Гарри, его сердце сковало льдом. Да как она может говорить о Седрике здесь, где целуются парочки и летают херувимчики?
Чо заговорила снова, пронзительнее:
– Я давно хотела спросить… Седрик… говорил что-нибудь… обо м-мне… перед смертью?
О чем о чем, а об этом Гарри разговаривать не хотелось вовсе – тем более с Чо.
– В общем… нет, – скованно ответил он. – Понимаешь… он и не успел бы. Эмм… так ты… так ты… на каникулах часто ходила на квидиш? Ты ведь болеешь за «Торнадо», да?