Гарри Поттер и орден феникса

22
18
20
22
24
26
28
30

– Ой, привет, – сказал Гарри, придвигая к себе книги. – А почему ты не на тренировке?

– Она кончилась, – ответила Джинни. – Рон повел Джека Слопера в лазарет.

– А что случилось?

– Точно непонятно, но, кажется, он сам себя нокаутировал битой. – Джинни тяжело вздохнула. – Ладно, не важно… Тут посылка пришла… Только что. Новая процедура досмотра – спасибо Кхембридж.

Джинни водрузила на стол весьма небрежно упакованную коробку: посылку явно вскрывали. Сверху красными чернилами значилось: «Проверено главным инспектором “Хогварца”».

– Пасхальные яйца от мамы, – объяснила Джинни. – Вот твое… на.

Она протянула ему красивое шоколадное яйцо, украшенное маленькими сахарными Пронырами и, судя по упаковке, с шипучими шмельками внутри. Гарри посмотрел на подарок – и вдруг в ужасе почувствовал, что к горлу подступает комок.

– Гарри, ты чего? – тихо спросила Джинни.

– Ничего, – хрипло ответил он. От сдерживаемых слез заболело горло. Он решительно не понимал, почему пасхальное яйцо так странно на него подействовало.

– Ты последнее время очень грустный, – настаивала Джинни. – Знаешь, если бы ты просто поговорил с Чо…

– Я вовсе не с Чо хотел бы поговорить, – неожиданно признался Гарри.

– А с кем?

– Я…

Он огляделся, проверяя, не подслушивает ли кто. Через несколько стеллажей от них мадам Щипц выдавала огромную кипу книг почти обезумевшей Ханне Аббот.

– Я хотел бы поговорить с Сириусом, – тихо сказал Гарри. – Но это невозможно.

Чтобы чем-то заняться, он развернул яйцо, отломил от него порядочный кусок и положил в рот.

– Ну, – медленно проговорила Джинни, тоже отламывая кусочек, – если тебе и вправду охота поговорить с Сириусом, я думаю, это можно устроить.

– Брось, – безнадежно отмахнулся Гарри. – Кхембридж охраняет все камины и читает всю почту.

– Когда растешь рядом с Фредом и Джорджем, – задумчиво произнесла Джинни, – поневоле приходишь к выводу, что возможно все, на что у тебя хватит смелости.

Гарри посмотрел на нее. Может, дело в шоколаде (Люпин всегда давал его после столкновений с дементорами), а может, в том, что он наконец высказал вслух желание, которое жгло его всю неделю; так или иначе, ему полегчало – у него появилась надежда.