Я решил не ждать исхода неравной битвы, а кинулся мимо дикой стаи к противоположному выходу. По дороге я гасил факелы, погрузив поле боя во тьму, и уже у выхода крикнул погнавшемуся за мной Евдокимову:
— ХАРРXXXXXXXX!!!
Краем глаза я отметил, что он лишь споткнулся и упал, но тут же начал подниматься на ноги. В голове мелькнула мысль, что, оставив его в живых, я обрекаю на смерть себя. А потому: либо сейчас, либо никогда! Я с сожалением посмотрел на дверь, ведущую к свету, и, бросившись к своему преследователю, стал бить ногой по его шипящей морде, пока она еще не оторвалась далеко от пола. Он отлетел на пару метров и взвыл леденящим душу воплем. Драка в дальнем конце зала прекратилась. Я понял, что моя магия кончилась. Однако два обезглавленных трупа, еле видимых при свете тусклых, электрических ламп, со всей этой заварухи я поимел.
Все начиналось сначала. Жаждавшие моей крови существа снова шипели в моем направлении, но теперь у меня за спиной была дверь на свободу. Поэтому в действиях нападавших сквозило недоумение, им было неясно, отчего это я не убегаю. А мне вдруг захотелось поговорить.
— Евдокимов, — наглым голосом заговорил я, — скажите, первые люди, о которых вы мне рассказывали, — это вы и вам подобные, то есть вампиры?
— Щщщенок, — прошипел он в ответ, — шшшто ты понимаешшшь в мировых-ххх проблемах-ххх! Ххххх! Мы первые и останемся таковыми навсегда. Сссс!!!
— Да, но сказано ведь, что последние станут первыми, а значит, и первые будут последними.
— Крррови! Хххх! Щщщенок!!!
Почувствовав, что газом пахнет уже довольно сильно, в то же мгновенье, когда Евдокимов кинулся на меня, приняв образ огромной летучей мыши, я крикнул «КXXХУМ!!!», прыгнул в открывшуюся дверь, чиркнул зажигалкой и захлопнул двери ада. Вместе с ударом в дверь догонявшего меня Евдокимова раздался глухой взрыв. Мимо меня, благополучно стоявшего за углом каменной стены, пронеслась дверь с распластанным на ней главным вампиром. Подождав несколько секунд, я заглянул в камеру хранения вампиров и с удовольствием оглядел их трупы.
«Хм! Тоже мне — осиновый кол! Здесь до всего своим умом доходишь». Ожоги, может, и пустяки для вампиров, а вот давление, созданное взрывом в закрытом помещении, кого хочешь выведет из себя. Вот и у этих глаза и языки оказались снаружи. Меня удивило отсутствие собственных ощущений, когда я смотрел на исковерканные тела. Я понял, что смотрю на вещи по-новому, как хирург, когда он делает особенно кровавую операцию. Только девушку, лежащую на столе, мне было искренне жаль. Но и до взрыва я вряд ли мог ей помочь.
Я подошел к Евдокимову. Тот застонал. Вот же живучий черт. Пришлось снова швырять в него заклятие камня, и на этот раз оно сработало, благо, объект не был в состоянии защищаться.
— Господи, что случилось? — раздался позади меня женский голос.
Я обернулся. Передо мной стояла Анжела, а сверху по лестнице топали еще чьи-то ноги.
— Полагаю, несчастный случай, — безразлично ответил я, дождавшись, пока ноги притопают к нам.
Она недоверчиво посмотрела на меня. Над Евдокимовым склонился Вадим, а Коля направил на меня свою пушку и молча ждал.
Вадим поднялся с колен, поглядел на меня тяжелым взглядом и сказал:
— Пристрелить бы тебя, козла, да смысла нет.
— А я бы пристрелил, — плотоядно заспорил Коля.
— Ну пристрели, — отмахнулся тот, — что толку-то?
— Вы что, мальчики? — вступилась за меня Кармен, — он же Кольскому нужен. А это деньги!