Кровь

— Позвал Самоцветова, его о чем-то расспрашивал, а потом позвонил Грише, я по селектору видела, и Кудрина без сознания привезли обратно.

— Без сознания?

— Ну да.

— Так-так-так. Это уже интересно. Продолжай.

— Чего продолжать?

— Господи, голова у тебя закружилась!

— А-а, так закружилась и все.

— Он тебя расспрашивал о чем-нибудь?

— Тогда?

— Да, тогда!

— Ну о работе моей. Ой, да надоело все. Может, хватит вопросов, а? — Девушка в легком раздражении прикурила сигарету.

— Анжела, голубушка, для меня это жизненно важно. — Евгений Дмитриевич откинулся в кресле. — Ну, хорошо, расскажи, что было, когда его привезли.

— А я откуда знаю? Мне же не докладывают. Единственное, что мне показалось странным, что Самоцветов вышел оттуда хотя и с перекошенным лицом, а…

— Перекошенным от чего?

— Ну, ой, ну от страха, наверно!

— А Гриша не вышел?

— Нет.

— Хм! — Евгений Дмитриевич затянулся, обдумывая услышанное. Чертовщина какая-то произошла в доме Евдокимова. Ведь не простой человек он был, а при нем сколько народу находилось?! Да непростого народу! Вампиры же. Сила! И какой-то пацан, невесть откуда объявившийся и никому не известный еще несколько дней назад, уничтожил их всех. И как уничтожил? Черт, черт, черт!

Евдокимова было не жаль. Напротив, в глубине души Кольский всегда завидовал его бессмертию, хотя понимал, что человеческая жизнь в чем-то гораздо лучше. Но жить тысячелетиями! Евгений Дмитриевич вздохнул и снова обратился к девушке:

— О чем же вы говорили в ресторане?