Анжела молчала, понимая, что решается ее судьба. Кольский видел, как она осунулась и под глазами появились синяки.
«Ведь все понимает, стерва! И штучки свои любовные ловко в ход пустила. А я ведь попался! Да, попался!» — Евгений Дмитриевич немного развеселился от этой мысли, отдав должное изобретательности девушки. Одновременно это задело его самолюбие, и он, поразмыслив еще немного, принял окончательное решение.
2
Ветер Небес и Серебряный Медведь стояли около любимой беседки Императора, наблюдая, как вечерний бриз поглаживает океан, убаюкивая его перед сном. Оба знали, что пройдет не больше недели и не станет ни этого спокойствия, ни их самих, ни этой беседки со скалой, — все канет в Лету под водами набиравшей силу стихии.
Солнце сваливалось в окрашенные пурпуром облака, отражаясь в океане вод, так медленно, будто пыталось запомнить последние дни этой эпохи на Земле.
— Пора! — сказал старик, и они не спеша направились в площадке маголетов.
— Все готовы? — оглядел Ветер жену и сына, ожидавших на взлетной площадке.
— Да, — ответила Полная Луна и спросила с надеждой: — а вы уверены, что лететь нужно?
— Я доверяю твоему отцу, — ответил Ветер и успокаивающе ее обнял.
— Но как можно идти на смерть, не будучи до конца уверенными в ее полезности?
— Это не имеет значения, — ответил отец. — Если мы ошибаемся, все останется, как есть. А если нет, то наше дело послужит будущему.
— Да, отец, наверно, ты прав. Только трудно делать вещи неочевидные, отдавая за них свою жизнь и жизни близких людей, — Полная Луна сильно нервничала.
— Человек не может знать всего заранее. Тогда бы не было эволюции.
— Почему? — неожиданно спросил внук.
Серебряный Медведь погладил его по голове и ответил:
— Потому что, зная все наперед, он не может творить ничего нового. Он теряет смысл, интерес.
— А разве можно сотворить новое? Разве не существует все и всегда?
Ветер рассмеялся, подхватил сына на руки, и сказал:
— Ну, умный, ум из ушей лезет.
— Видишь ли, внук, — серьезно ответил старик, — в мире все столь относительно, что здесь, на Земле, вновь создаваемые вещи кажутся новыми, но с точки зрения Вселенной — ничего нового в них нет.