Тогда я и спросила у Луки: можешь ли ты сделать так, чтобы чудовище сгнило изнутри? Лука сказал, что может. У Луки тоже есть связи в определенных кругах.
Убийца раскаялся ровно через неделю, в ночь с субботы на воскресенье. Гнил он долго, месяца три-четыре, гнил заживо. Вонь в камере стояла невыносимая. Никто не знал, что с ним. Потом его переместили в отдельную камеру. Он умер в муках. Все верное, ему дали пожизненное. Я бы добавила: в аду.
Малютку звали София.
Прошли годы. Мизинец дремлет большую часть времени, но, когда просыпается, клянусь, я готова его отрубить. И снова, и снова, и снова. Отрубила бы, не будь он химерным.
Палец приводит меня к трупам. Я называю хорошим тот день, когда люди все еще живы.
Я никогда не называю день хорошим.
Я вышла из душа, оставляя за собой мокрые следы. Казалось, температура не поднялась ни на градус. Зуб на зуб не попадал. Надеюсь, Лука разжует мне, что да как. А пока я велела себе сосредоточиться на фантомных ощущениях, взяла телефон и набрала номер Игоря Крапивского. Ей-богу, я ненавидела этот номер - ничего личного, просто звонки Крапивскому и то, что после них обычно следовало, всегда давало новую пищу для моих кошмаров. Естественно, в данном отделении милиции, как и в любом другом отделении страны, был участковый экстрасенс, но в дни бодрствования сволочного фантомного мизинца под свет рамп ступала старушка Реньи. Общественность не знала о фантомном мизинце. Видите ли, подобные штуки погано влияют на ваше реноме.
Я была лозоходцем, только вместо лозы - палец, которого нет.
- Игорь, вы можете сейчас говорить? - Я испугалась того карканья, которое покинуло мою глотку, и на всякий случай добавила: - Это Харизма Реньи.
Держу пари, он и так узнал меня.
В динамике щелкало, шуршало, шипело. Голос Крапивского прорвался сквозь помехи:
- Здравствуйте, Харизма. Я вас слушаю.
Не помню, чтобы Игорь когда-нибудь интересовался, как у меня дела, к примеру, вместо "я вас слушаю" спросить "как вы?". Хрена с два. Он никогда не говорил, что рад меня слышать. Он был также рад слышать меня, как я - набирать его номер. Мы оба прекрасно знали, что следует после таких разговоров. Нет, милые мои, не ланч в кафе.
Я выложила ситуацию. Мы молчали уже секунд двадцать, когда Крапивский со стальными нотками в голосе резко крякнул:
- Я не буду спрашивать, откуда вы это знаете.
- Да, - согласилась я. - Потому что вы знаете, откуда.
- Приезжайте, - сказал он. От стали в его голосе захватывало дыхание.
Я тяжело опустилась в кресло, и стежка-капитоне незамедлительно врезалась в спину.
Я не хотела видеть утопленника.
Просто я могла узнать его.