– Звяк-звяк-звяк! – открылся с шумом замочище, под натиском ловко орудующей ключем Златыгорки.
– Скри-и-и-ип… – прошамкала тяжелая дверь.
Все поляницы дружно засунули свои морды в темноту. Лучины выхватывали кусок пространства за куском. Цап! И две пичуги уже беспомощно болтаются в огромных кулаках воинственных женщин.
– Детинки! – расплылись в широких улыбках поляницы.
– Дык как же мы их откормим таких тощих да хилых? – искренне удивились великанши, когда выудили из сарая сахалинок и заволокли их в дом к воеводе.
– Как, как, – пробурчала самая старшая, а следовательно и самая мудрая из них, Златыгорка. – Каком!
И она первая усадила напуганных приемышей за стол с разносолами, мясными похлебками и рассыпчатыми дымящимися кашами, в которых прямо-таки плавились шматы сливочного масла. Дети накинулись на еду – голод, то бишь, не тётка! Поляницы умилялись, глядя на пожирателей их харчей. И невдомек было злым бабам, что гостюшки уже были у них однажды – мужиков к ним привели на погибель. Вот это то исподволь и заинтересовало удалых поляниц:
– Нет, ну мы всё понимаем: вы к нам в гости шли, значит, шли… А зачем с богатырями заперлись, на кой ляд вам они сдались?
Алиса с Диной переглянулись и решили рассказать этим чертовым куклам все-все свои похождения. Ну любят наши малолетки языками трепать – чего не отнять, того и не спрятать! А пока красавицы чесали языками, да выжимали слезу из глаз не тщедушных больших женщин, бабы-воины слушали исповедальные речи сестёр и потчевали гостьюшек тем, что было наставлено на столах, а на столах было всего очень и очень много. Потом ещё слушали и в баньке пришлых парили. И после слушали их тоже, и волосы русые (у Алисы) да каштановые (у Дианы) деревянными гребнями расчесывали. И снова слушали да на мягкие перины дочек спать укладывали. Ворон аж всё это подслушивать устал, плюнул, пошёл у кур зерно воровать, тем более что дети поляницам про него ни словом не обмолвились. Ай и правильно!
– Так зачем вы богатырей мёртвым зельем опоили? – наконец то задала сакраментальный вопрос Алиса, зевая и потягиваясь в кровати.
Она немного побаивалась, что и они сейчас уснут и не проснутся больше никогда. Но пути назад уже не было: во-первых они всё уже разболтали своими длинными языками, а во вторых, как со сном не борись, а он по любому одолеет. И чем кровать приятнее, а желудок тяжелее, тем одолеет скорее.
– Ох ты, ох ты, ох ты! – засмеялись богатырши. – Эти псы подзаборные, значит, вас кренделями угощали да байки баили! А вы вот нашу быличку послушайте. И Девка-турка грустно зашелестела своими неземными пальцами по пуховому одеялу, затыкая его поудобнее под бока молодых девиц, а потом запела голосом неземным свою собственную былиночку, женскую:
КАК БОГАТЫРЬ АРКАШКА ЗА ЖАР-ПТИЦЕЙ ХОДИЛ.
Вот спорили наши спорщики,
спорщики-разговорщики,
спорили о силе богатырской
да об удали молодецкой,
кому что по плечу:
одному по плечу баба,
другому – награда,