– Я царь-самодур, я сам по себе дурной, и мне не обязательно рехаться… решиться… рехнуться… зарехнуться! – попробовал Иван подобрать нужное слово.
– Отряхнуться тебе надо, грязный больно!
«И этот мои мысли читает!» – обиделась девонька.
– Так, так, – Алиса хитро-хитро сощурила свои карие глазки. – Значит, ты царь. А где же твоя свита?
– Я самодур. Разбежалась от меня моя свита.
– Оно и видно! – кивнула девочка. – Хоть бы помылся, побрился, одежду постирал, избу подправил.
«Мой родной дед работящий, не то что этот!» – подумала Алиса.
Царь отчего-то вдруг взбеленился:
– Ах ты, засранка, на себя посмотри!
Он подскочил, забежал в покосившийся дворец и выбежал оттуда с огромным зеркалом в руках, прислонил его к перилам террасы и сказал:
– На, смотри!
Алиса с удивлением стала себя рассматривать: всклокоченные сальные волосы с ягодой вперемежку, измазанное лицо и запачканная школьная форма.
– Господя! – вырвалось из детских уст. – Это я?
– Ты, ты, деточка! – злорадно пропыхтел царь.
– Дед, прости меня! – внучка снова кинулась к деду Ване. – Давай помоемся, постираемся, обед сготовим.
– Иди, мойся! – царь кивнул на разрушенную баню.
– Нет, ты не мой дед! – разозлилась Алиса и ударила самодура рукой. – У моего деда все хозяйственные постройки в порядке. Он постоянно повторяет: «Построй и жри-живи!»
Самодур развел руками и захихикал, как дурак. Алиса аж сплюнула не по-детски и пошла рассматривать дворец изнутри.
Зрелище, скажу я вам, еще то! От былой роскоши не осталось и следа: полуразвалившаяся мебель, паутина и килограммы пыли кругом. А повсюду валялись золотые монеты 1015 года выпуска, которые периодически превращались в лягушек и обратно. Черный ворон обрадовался и поскакал играться с лягушками-золотушками. Динка полезла по углам искать мышей. Алиса всплеснула руками:
– Дед, давай прибираться, тащи таз с водой, тряпки и стиральный порошок.