— И кто он такой?
— Супертяж, — ответил Олег. — Чемпион прошлого года в высшей лиге беспредела. Ты попал, Саня. Лучше сразу сдавайся, это танк! Очень техничный и сильный.
Услышав такой ответ, я мысленно развел руками: похоже, придется лечь. Ну, хоть сто тысяч получу, надеюсь. Надо бы связаться с Достоевским, поинтересоваться.
— Сука Гришин постарался и подшаманил со жребием, — добавил тренер. — Его только что опубликовали, твой бой четвертый.
— Ну если он реально такой страшный, то, может, ну его на хрен? — предложил я, решив, что нет смысла так убиваться и становиться инвалидом. К тому же, похоже, отпадает проблема с запиской от Достоевского. Вряд ли те будут ставить против меня с таким противником. Какой смысл?
— Снимешься с боя — всю команду дисквалифицируют, Саня, — хмуро сообщил тренер.
— Начать бой и сдаться, как Олег предложил?
— Нельзя сдаваться, — влез Алексей. — Сдаться на глазах областного руководства — опорочить облик советского спортсмена.
— И что это значит? — не понял я. — В газетах меня приласкают? В Комсети обо мне плохо напишут? В комсомол не примут?
— Все это само собой, — на полном серьезе ответил тренер. — Но хуже всего, что ты тогда можешь попрощаться со спортом, Саня. Сука Гришин все сделает, чтобы тебя в нем не было. Никогда.
Услышав это, я понял, почему Гришин — сука. Иначе и не скажешь. Сука.
Глава 12
А ху-ху не хо-хо?
С минуту все молчали. Витаутович молчал хмуро, Алексей задумчиво-недоуменно, а Олег — с таким сочувствием, что хоть таксиста-плакальщика зови.
Ибрагимов… тот ли это самбист Ибрагимов, о котором я думаю? Тот Ибрагимов в моем мире был чемпионом по ММА. Или тот, что выступал в UFC? Второй помоложе, сейчас ему лет двадцать с небольшим. Так и тянуло поискать фото моего соперника в Комсети, но сейчас было не время. Если даже мои подозрения подтвердятся, это другой человек с иной биографией и достижениями, его личность могла сформироваться иначе.
Ё-моё, если на областных боях такие страсти, что же тогда в Москве? Или там все на виду, и Горский не допустит беспредела? И что за нездоровый интерес к мордобою в Лиловске? Это искусственно нагнетают, как в свое время была мода на парашютизм — в интересах Родины, или народу просто развлечений не хватает?
Задав себе эти вопросов, я внезапно успокоился. Чего переживать за то, на что повлиять не могу? Какое мое вообще дело? Мое дело сейчас — не покалечиться и проиграть достойно…
Подумал так, и одолела досада и злость на себя: понесло же меня тогда на стройку! С «Лучшим в мире» я выиграл бы при любом раскладе! Жаба чуть придушила и исчезла, потому что вспомнилась Дарина. Потом — ее звонок. Нет, все-таки не зря. Что важнее, жизнь человека или победа?
Конечно, жизнь человека. Ответил и снова начал злиться — сука Гришин пообещал, что я всю жизнь буду работать на лекарства, а это значит, что Ибрагимов будет меня ломать. Не сомневаюсь, что Гришин даже не подумал о юном Сане Нерушимом, что ему какой-то пацан? Ему главное наказать Витаутовича!
Вспомнились презрительные лица тройки Топаз-Настин-Шуйский, когда Достоевский усадил меня за их стол. Да и сам смотрящий рынка — кто я для него? Букашка, которую можно купить и контролировать, а если не поддается контролю, то можно и сломать.
ebooksa