— Князь, разговор есть.
Смотрящий вскинул голову, шевельнул надбровным валиком.
— Слушаю.
Он хотел заехать мне в рожу, да так, чтобы кости носа вошли в мозг, и «эта сука подохла». Вот оно что! Он думает, что я ссучился, то есть сотрудничаю с администрацией.
— У тебя ко мне какие-то предъявы? Так давай выясним. — Я зло улыбнулся. — Это мода такая, меня оговаривать?
Рядом нарисовался Борман, уши прижал, попятился. Мы с Князем замерли друг напротив друга, как два ощетинившихся волка.
— Куда ты ходил вчера? — отчеканил он.
— К девушке на свидание. — Я кивнул на последнюю мандаринку. — Вот, от нее посылка.
— Ходок! — Князь щелкнул пальцами, и к нам подбежал гопник, который вчера в окно женщин рассматривал.
— Как выглядела девушка? — обратился ко мне смотрящий.
— Высокая, волосы длинные русые. Одета в соболиную шубу и шапку…
— Была такая! — закивал Ходок и слюни до пола свесил.
Князь зыркнул на Табаки, и тот освободил лавку, куда уселся я. Он жестом поманил меня, я наклонился.
— На зоне новый барин… — прошелестел смотрящий. — То есть начальник СИЗО. Ему выслужиться надо, он намерен устанавливать свои порядки, ломать нас будет, и суки уже здесь.
Я сглотнул, вспомнив, как кум предупреждал не отсвечивать.
— Сам посуди: спортсмен, боец, появился как раз, когда слух прошел. Что нам думать?
Я рассмеялся. Второй раз на меня вешают то, чего я не совершал, что так же шепотом я ему и озвучил. Он выслушал.
— Лады. Если неправы — извини. Но веры тебе нет.
И отвернулся. Я пожал плечами. Что ж, на нет и суда нет. Лучше бы вон к тому быку присмотрелись. Сами открестились от меня, сами и выгребайте теперь, когда начнется движение. Теперь понятно, о чем говорил кум, когда просил не лезть не в свое дело. И не полезу. Еще бы я за зэков против ментов не подписывался!
Первое января пролетело в полудреме. Никаких эксцессов не было. Я дописал письмо Димидко, полагая, что нет у меня больше команды. Отправлю его завтра, сегодня все равно ничего не работает.