— Это сделал герр Беккер, — сказал хозяин, не уловив насмешки, — выдающийся инженер, который конструировал Новый Перевал. Знаете ли, meine Herren, нельзя было допустить, чтобы вода, как прежде, стекала по скале: она попадала бы в окошечки и заливала дорогу. И что же, как вы думаете, сделал герр Беккер?
— Повернул течение водопада и отвел его на сотню метров дальше, — бросил я довольно нетерпеливо.
— О нет, mein Herr, — ничего подобного! Герр Беккер не пошел на такие расходы. Он оставил водопад на месте, в старом ущелье, но пробил за тоннелем вертикальный ход, так что поверхность скалы теперь сухая; этот искусственный желоб, или водовод, выходит наружу под галереей, там, где утес нависает над долиной. Ну что английские Herren скажут на это?
— Недурная инженерная идея, — ответил Вульф.
— И мы достаточно отдохнули и вполне можем тронуться в путь, чтобы взглянуть на это чудо, — добавил я, пользуясь возможностью прервать поток красноречия нашего хозяина.
Итак, мы расплатились, бросили последний взгляд на окрестный пейзаж и пустились в путь, снова углубившись в лес.
Тропа по-прежнему шла в гору, но вот мы очутились на открытом месте, залитом светом; это была великолепная высокогорная дорога футов тридцать шириной; с одной стороны — лес и телеграфные провода, по другую — пропасть. Обрыв ограждали массивные гранитные столбы, поставленные на равном расстоянии. Местные жители продолжали тут и там строительные работы: раскалывали и укладывали камни, расчищали местность от обломков. Новый Перевал — сразу поняли мы.
Дорога уводила нас все выше, открывая при каждом повороте все новые виды на долину — один прекраснее другого. Лес мало-помалу начал редеть и вскоре остался далеко внизу, головокружительные обрывы по левую сторону делались все круче, горные склоны над нами совсем оголились. И вот уже исчезли последние альпийские розы, остался только ковер коричневого и рыжеватого мха да огромные валуны — одни не так давно откололись от горных вершин, другие, сплошь покрытые лишайником, явно пролежали здесь столетия.
Мы, видимо, достигли наивысшей точки перевала: дорога еще несколько миль пролегала по ровной пустынной местности. Слева открывалась необозримая панорама горных пиков, снежных полей и ледников, а между нею и дорогой, в глубоком провале, скрывалась окутанная туманом долина. Солнце припекало немилосердно. Вокруг царили жара и тишина. Всего лишь один раз мы видели группу путешественников. Их было трое. Растянувшись в тени большого обломка скалы и удобно устроив головы на рюкзаках, они спали глубоким сном.
Один за другим рядом с тропой возникали массивы серого камня, все ближе и ближе подбираясь к нам; утесы нависали уже у нас над головами, дорога превратилась в уступ над пропастью. Сделав крутой поворот, мы увидели всю панораму — дорогу, скалы и долину. Дорога, явно шедшая на спуск, примерно в миле от нас исчезала словно бы в пещере (крохотный вход ее, похожий издалека на кроличью нору, вел в недра массивного выступа горы).
— Ну вот и знаменитая галерея! — воскликнул я. — Хозяин гостиницы был прав — напоминает Шплюген, если не считать того, что здесь повыше, а долина пошире. А где же водопад?
— Водопад — громко сказано, — заметил Вульф. — Я вижу только тоненькую нить тумана: вот там, далеко, вьется по скале за входом в тоннель.
— Ну да, сейчас и я вижу — как Штаубах, но помельче.[148] О боже, ну и пекло же здесь, в горах! Что сказал Кауфман — когда мы будем в Шварценфельдене?[149]
— Не раньше семи, это в лучшем случае — а сейчас еще нет четырех.
— Гм… Еще три часа, считай три с половиной. Ну что ж, неплохо для первого дня пеших странствий — да и жара к тому же!
На этом наша беседа прервалась, и мы продолжали брести молча.
Тем временем солнце продолжало плавиться в небе, и его лучи, отражаясь от белой скалы и белой дороги, слепили глаза. Горячий воздух дрожал и мерцал, вокруг стояло полное безветрие и какая-то неживая тишина.
Вдруг — совершенно внезапно, точно он вышел из скалы — я увидел на дороге человека. Он двигался к нам, энергично жестикулируя. Казалось, он призывает нас повернуть назад, но я был так поражен его загадочным появлением, что едва ли об этом задумался.
— Как странно! — Я остановился. — Откуда он взялся?
— Кто?