Подходя к дому Марата Мишина вдруг поняла, что провалы в памяти, о которых она читала, на самом деле совсем не такие, как ей казалось. Попытки вспомнить то, что она видела в доме Батраковой, напоминали гоночную машину, раз за разом врезавшуюся в неприступный забор из каменных плит.
– Где ты шлялась?! – глаза Марата светились злобой и нетерпением. – Я уже несколько раз заходил в общежитие.
– Я обязана отчитываться?
– Нет, но я волновался, – Чашников взял себя в руки, что явно далось ему с трудом. – Выпьешь со мной? Есть отличное вино.
Ольга пожала плечами. Она слишком устала для того, чтобы ссориться.
– Выпью.
День был так богат на события, что Мишина утратила способность удивляться и не обратила внимания на то, что Марат не стал наполнять бокалы, а просто достал уже полные из навесного шкафа.
– Запах просто изумительный! – Чашников улыбнулся. – За нас с тобой, девочка!
Сделав первый глоток янтарно-желтой жидкости, Мишина причмокнула: вино действительно было очень хорошим.
– Марат, а ведь ты сейчас напоминаешь Азазелло, который травит Мастера и Маргариту фалернским.
– Даже так?
Ольга поставила пустой бокал на кухонный стол.
– Была, не была! Наливай еще, мой отравитель.
– Всегда к вашим услугам, Маргарита Николаевна!
Чашников шутил, но шутил фальшиво. Его выдали голос и напрягшееся лицо. Неужели Марат и вправду подмешал ей в вино какую-то гадость? Легкое головокружение могло быть следствием простого опьянения, но Мишина понимала, что все гораздо серьезнее.
В то же время она чувствовала восхитительное безразличие. Все краски стали настолько яркими, что захотелось закрыть глаза. Девушка так и сделала. Она услышала голос Чашникова. Тот нес какую-то чепуху об оказанной ей чести, которой удостаивались только избранные.
– На тебе, моя милая, лежит печать…
26
Печать? Девушка вновь раздвинула ногой мусор на полу и увидела печать, о которой шла речь. Круг и цветок с тремя треугольными лепестками. Очень странный цветок. Цветок, излучающий угрозу и несущий смерть.
Ольга опять услыхала голос Марата.