Фролов забыл о Петре сразу. Он стоял на середине комнаты, тупо пялясь на фотографию, из-за которой разгорелся сыр-бор.
Снимок был сделан на берегу Днепра. Женщина и девушка лет пятнадцати, одетые в яркие купальники, улыбались в объектив и могли бы быть близнецами, если бы не разница в возрасте. Фотография получилось удачной: различимы были даже капельки воды на загорелых телах. На заднем плане виднелась гора, увенчанная прямоугольной шапкой замка.
– Эх, Катька, Катька! – простонал Егор, садясь на кровать.
Обвиняя в своих неудачах Горбачева, перестройку, мир, труд, май, июнь и все последующие месяцы года, старый прапор тщетно пытался обмануть себя. На самом деле точкой отсчета мелких неприятностей и больших жизненных драм стал поздний вечер 25 апреля 1986 года. Он навсегда врезался в память Фролова и оставил там глубокую, временами начинавшую кровоточить рану.
В тот день Егор возвратился с работы позже обычного: дивизия готовилась к встрече Первомая и, трубач-любитель Фролов репетировал с военным духовым оркестром.
Жена Оксана помогла Егору снять галстук, поставила на стол тарелку с тушеной картошкой и, подпирая ладонями, подбородок смотрела на ужинавшего мужа.
– Катька опять клад искать пошла.
– Значит, скоро нам с тобой работать не понадобится, – усмехнулся Егор. – Дочка прокормит. Получим свои двадцать пять процентов, и будем, как сыр в масле кататься.
После ужина Фролов направился к телевизору, чтобы выполнить ежевечерний ритуал просмотра новостей. Нажать кнопку включения он не успел: с улицы донеслись встревоженные голоса, а через секунду – душераздирающий крик жены.
В тот апрельский вечер археологическая экспедиция дочери привела к трагедии. Бездыханное тело Кати нашел у входа в подвал замка ее дружок Максим Коротков. Он и дотащил труп девушки до шоссе. Все попытки прояснить обстоятельства гибели Катерины закончились провалом. Напарник Фроловой по поиску кладов Денис Мальченко очутился в психиатрической лечебнице, а Коротков мог лишь сообщить, что целью изысканий был клад какого-то казачьего атамана.
На похороны дочери Егор заявился в стельку пьяным и едва не раскроил себе череп, зацепившись ногой о чье-то мраморное надгробие.
Дальше было еще хуже. Когда все бессмысленные речи были сказаны, гроб опустили в продолговатую яму и о его крышку гулко стукнули комья оранжевой глины. Фролов, которого бережно поддерживали под локотки тесть и дальний родственник из неведомых краев, поначалу безучастно следил за процессом погребения, а затем рванулся к мужику, орудовавшему лопатой и, сбил его с ног ударом кулака. Люди застыли в немом изумлении, когда папаша завладел лопатой и начал лихорадочно выбрасывать землю из могилы.
– Ее похоронили в платке! – кричал Егор.
Дикая сцена закончилась тем, что его скрутили и затолкали в автомобиль.
Катю действительно похоронили в платке: загадочная болезнь оставила от красивых белокурых волос только воспоминания…
На похоронах жены, умершей через полгода, Егор был настолько трезв, что сам себе удивлялся. На этот раз он вел себя вполне пристойно. Вплоть до поминок, где неожиданно начал орать песню и старался уверить всех участников тризны в первостепенности самолетов и вторичности девушек.
И о самолетах. Прапорщик Фролов обманывал сам себя, когда обижался на перестройку, как главную причину выхода на пенсию. Последняя была наилучшим выходом. Потеряв жену и дочь, Егор допился до таких чертиков, что в один прекрасный вечер решил устроить фейерверк и начал палить из ракетницы через распахнутое окно квартиры.
Скандал замяли с большим трудом, а хулиганистому прапору командование намекнуло о том, что Родина не слишком нуждается в дальнейшем служении Фролова на ее благо.
– Старая я сволочь! – прохрипел Егор, обращаясь к жене и дочери, смотревшим на него с фотографии. – Так-то, девоньки мои…
Из глаз, испещренных красными прожилками, готовы были хлынуть слезы пьяного раскаяния, но их опередило выпитое спиртное. Фролов провалился в сон.
ebooksa