Ведьмы с Восточного побережья

Ингрид немного поколебалась и напечатала лишь одно слово:

«Да».

Глава двадцать седьмая

СЕРДЕЧНАЯ ТОСКА

Нортгемптон еще бурлил, обсуждая новость об исчезновении Молли Ланкастер, когда из офиса мэра позвонили в полицию. Секретарша сообщила, что в понедельник мистер Хатчинсон не явился на работу и обнаружить его нигде не удалось. Выяснилось, что Тодд среди ночи покинул свой дом, ни слова не сказав жене. Также он не поставил в известность своих сотрудников. После океанического «землетрясения», ядовитой субстанции и таинственного исчезновения Молли Ланкастер жителей городка все сильней стали охватывать дурные предчувствия. Возникли слухи и всевозможные предположения: их чудесный Нортгемптон проклят и никогда уже не будет тем райским уголком, каким был прежде.

Уже дома, внимательно посмотрев сводку местных новостей, Фрейя выключила телевизор и пару минут сидела в задумчивости. Сообщения действительно печальные. Однако пора забирать Тайлера из школы. Надев пальто, она поискала ключи от машины. Сперва Молли Ланкастер, теперь Хатчинсон… Что происходит? Удивительно для Нортгемптона — здесь никогда и преступлений-то не бывало, за исключением случая с Тэтчерами. Фрейя попыталась вспомнить, когда в последний раз видела мэра. Раньше он частенько наведывался в бар, но уже несколько недель к ним не заглядывает. Скорее всего, все благодаря «узелку верности», который Ингрид дала жене Тодда, дабы привязать его к дому. Впрочем, мэр отнюдь не принадлежал к тем мужчинам, которые провожают глазами каждую юбку. Он слишком заботился о карьере, чтобы его волновали подобные глупости.

Фрейя расстроилась. Она долго и бессмысленно бродила по дому и в конце концов даже устала. Она успела позабыть, какой скучной может показаться жизнь, когда не нужно идти в бар, где всегда полно дел. Там постоянно толкутся люди, с которыми нужно поговорить, угостить и быстро приготовить для них коктейли. Хорошо хоть Ингрид в последнее время повеселела. Похоже, она стряхнула с себя какое-то бремя, делавшее ее ворчливой и неразговорчивой. Да и грифон Оскар сильно действовал окружающим на нервы, если у его хозяйки портилось настроение. Фрейя терпеть не могла, когда Оскар начинал больно щипаться из-за того, что Ингрид забыла купить его кошачьи консервы. Грифон настолько любил это мерзкое оранжевое месиво, что Фрейя не сомневалась — когда-нибудь даже его острый клюв станет такого же цвета.

Без Джоанны дом казался пустым. И неизвестно, когда она возвратится из своей загадочной поездки. Она уехала — причем весьма поспешно и без объяснений — сразу после праздников. Ингрид, которая провожала мать, сообщила Фрейе, что тоже понятия не имеет о цели путешествия матери. Зато Джоанна разрешила дочерям пользоваться волшебными палочками. Правда, Фрейя пока особого применения своей не находила. И все же приятно было получить ее обратно. Она ведь успела позабыть, какая палочка гладкая и приятная на ощупь, какой могущественной она становится в руках хозяйки.

Фрейя подъехала к школе и, припарковавшись, прошла к небольшому зданию с вывеской: «Подготовительный класс К». Тайлер играл в кубики. Смерив Фрейю недобрым взглядом, он грозно спросил:

— А где Лала? — и скрестил руки на груди.

— Идем, Тай, ты ведь знаешь, что Лала еще не вернулась. — Малыш очень остро реагировал на отсутствие Джоанны. Вчера, например, увидев Фрейю, он стал яростно сопротивляться и раздраженно вопить:

— Не хочу с тобой! Хочу с Лалой!

— Ох, милый, довольно! — Фрейя старалась не терять терпения, хотя с ребенком было порой трудно сладить. Ее также тревожило отсутствие матери, и она скучала по ней, но, разумеется, не собиралась показывать свои чувства Тайлеру, а тем более срывать на нем свое дурное настроение. Она взяла мальчика за руку, отвела на стоянку и усадила в детское кресло на заднем сиденье автомобиля, крепко застегнув ремни у него на груди.

— Что ты умеешь делать? — Тайлер с подозрением посмотрел на девушку.

— Ты о чем?

— Лала могла сделать так, чтобы мои самолетики летали! По-настоящему, — заявил он обвиняющим тоном.

Фрейя знала — Джоанна давно пользуется магией в присутствии малыша, но девушке по-прежнему было странно, даже страшновато слышать это от Тайлера. Он упоминал о волшебстве как бы между прочим. Желание Джоанны доставить удовольствие четырехлетнему мальчишке не знало границ. Фрейя хорошо помнила собственное детство — тогда отнюдь не наблюдалось изобилия выпечки и говорящих игрушек. В основном ей помнилось, как мать ворчала на них и постоянно вздыхала: «До чего это трудно — растить детей!»

Фрейя огляделась, убедилась, что в их сторону никто не смотрит, и тихо произнесла:

— А я могу кое-что другое. — На несколько минут она превратилась в черную кошку, а потом снова приняла человеческий облик.

Тайлер засмеялся и вдруг закашлялся, прикрывая рот ладошкой. Фрейя заметила, что изо рта у ребенка вылетел комок зеленоватой мокроты размером с мелкую монету. Дома она спросила у Грацеллы, замечала ли она, что Тайлер снова нехорошо кашляет. Домоправительница кивнула: