— Помнишь такие?
— Да. Думаю, это ее район. Она, кстати, не только в группе поддержки участвует.
— Ну, извини, — буркнул Джонатан. — Я просто хотел сказать, что понятия не имею, где она живет. Никогда не задумывался до сегодняшней ночи.
— Но ты только что сказал…
— Знаю.
Теперь он чувствовал, как оставшиеся до дома прыжки отпечатались у него в мозгу: так он обычно видел углы намеченной заранее траектории. Но это было явное «дежавю» и не могло иметь смысла. И все же он сейчас видел путь до дома Констанцы с той же ясностью, что и еженощный путь до Джессики. Видел каждое открытое поле, каждую крышу, все приземления отсюда до двухэтажного особняка на самом крупном участке района.
Особняка, который Джонатан никогда прежде не видел. Ни разу в жизни.
На горизонте появился горбатый столб легкого тумана, похожий на пыльного дьявола, которого они видели три ночи назад. Но этот был намного больше и двигался. Черные ползучки, проворно махая крыльями, образовывали над домом вихревую воронку.
— Вот черт. Похоже, без нас им никак не обойтись.
— Надеюсь, мы не опоздали. — Джессика достала фонарик и приложила к губам. Сквозь скрипучие крики ползучек Джонатан услышал, как она прошептала: — Представление.
Перед ними в воздухе закружилось облако и начало перетекать в пустыню. Перепончатые крылья с ревом били по воздуху, точно сотня флагов на сильном ветру. Может быть, ползучки уже собирались уходить, а может быть, их древние мозги уловили приближение огнетворца и им хватило ума улететь?
— Гм, Джонатан, не мог бы ты… — Джессика выставила вперед запястье.
Улыбнувшись, он медленно и четко проговорил, обращаясь к браслету:
— «Акарициандоты».
— Спасибо, — откликнулась Джессика. — Постараюсь выучить. Обещаю.
— Придется с тобой позаниматься. — Джонатан снял с шеи цепочку и пробормотал: — «Эксцентричная». — Оружие надо на всякий случай держать наготове, хотя сейчас, с Джессикой, оно вряд ли понадобится.
На вершине очередного прыжка фонарик у Джесс в руке ожил, и слепящий луч прорезал рой ползучек. Джонатан крепко зажмурил глаза, обожженные невыносимым вторжением белого света в холодную вечную синеву тайного часа. Вместе с жуткими воплями, пронзившими тишину ночи, в память впечаталась последняя увиденная картина: от прикосновения луча света ползучки вспыхнули ярким пламенем, и на фоне черного горизонта взорвался огненный клин. Сама черная луна поблекла в сравнении с мощью огнетворца. Джонатан ощутил запах обгоревшей плоти.
Он закашлялся и через силу открыл глаза.
Джессика смилостивилась и выключила «Представление». Стайка ползучек раскололась под световым лучом, оставив после себя лишь две бесформенные массы, которые уносились теперь прочь, в пустыню. На месте, где сквозь тучу ползучек прошел луч, таяла пятнистая дымка, словно клубы дыма, оставшиеся после фейерверка.
Джонатан пытался проморгаться, чтобы пятна перед глазами исчезли.