— Отпуск, — кивнул я. — Я хотя бы в институт поступлю.
Прилетел ночью, все спали, я не стал никого будить и тоже завалился спать.
А утром ко мне в дверь затарабанил Сид.
— Дарь Матвеич… Во-первых, ангажирую тебя на нашу с Софией свадьбу. Во-вторых, приезжал твой отец…
— Я в курсе.
— И в третьих… мой батя спит в конуре Славика. Потребовал пузырь коньяка, я…
— Так, сейчас разберёмся.
На участке ухаживал за деревьями и филиппинец Эрнесто, он приподнял шляпу, поприветствовал меня, а затем, увидев, куда я направляюсь, попытался меня остановить.
— Здравствуй, барин! Не иди туда, барин! Там злой мужик!
— Знаю. Он вам что-то сделал, Эрнесто?
Тот указал на плечо — видимо, там был синяк.
Я направился в пристрой. На маленькой кровати племянника Сида прямо в одежде лежал, отвернувшись к стене, здоровенный мужик.
Длинные слегка седые волосы, кожаная «электроджазовая» безрукавка с шипами, кожаные же штаны. Бутылка на столике рядом была выпита лишь на четверть.
Я бесцеремонно толкнул его в бок.
— А? — он обернулся.
Они были с Сидом на одно лицо, только вот папаша был куда старее, наполовину беззубым, щетинистым и со слегка раскосыми глазами. Ну и что-то не то шотландское, не то норманнское в физиономии проступало куда более чётко.
— Василий Исидорович, стало быть? — спросил я.
— Ну, — кивнул он. — А ты?…
— Барин твой будущий.
— А, — кивнул батя и снова отвернулся к стене, пробурчав. — Молодой какой-то барин, пошёл ты нахер.