Путь

– Доброй ночи, Рина.

– И вам, – я не собиралась разговаривать с ними, поэтому всем своим видом старалась показать безразличие.

– Давайте обсудим ваше положение? – блондин говорил тихо, видимо справился со своими эмоциями и злостью и решил играть в хорошего парня, – вы полностью в нашей власти и ваши друзья тоже. От вас требуется только одно – убедить Рея в том, что он должен выполнить наши условия, и более ничего. В таком случае, мы сможем отпустить вас навсегда.

– Почему бы вам не убедить его самостоятельно?

– Вы же прекрасно понимаете, что он не станет нас слушать. Он пошёл против нас.

– Рей сделал это ради себя, ему плевать на ваши проблемы.

– Он не самостоятельная единица, поэтому связан долгом службы с Советом и не имеет никакого права делать что-то для себя. Из-за вашего поступка на поле боя, а потом и исчезновения, весь мир обратился к нам с вопросами, на которые мы не можем дать ответы. На нас направлены сотни глаз и дул орудий. Если Рей не объяснит лично сложившуюся ситуацию перед всеми Советами, то наш город погибнет. Кроме того, военные отказываются воевать без командующего. Такое происходит впервые.

– Это ваше нытье оставьте для кого-нибудь другого. Мне вообще всё равно, что у вас тут происходит. Ясно вам? – как же мне были противны эти люди. Они боятся за свою шкуру и даже не могут объяснить военным, что происходит. Боятся запачкаться.

– То есть, вы попали к нам случайно, потом нарушили ход привычных событий – тоже случайно? Утащили за собой в другой мир командующего и его помощников и говорите, что вам всё равно?

– Я никого никуда не утаскивала. Это было их решение, – я никак не понимала, к чему он клонит.

– Мы не можем вам поверить. Я знаю, насколько женщины не из нашего мира могут быть коварными, – он так посмотрел на меня, что сразу стало понятно – что бы я им не говорила, они мне не поверят, как и в прошлый раз. У них вообще нет цели узнать правду. Они следуют своему плану и хотят, чтобы я делала и говорила только то, что требуется.

– Я не буду убеждать Рея ни в чем. У меня нет никакого влияния на него.

– Будете, Рина. Будете, – блондин встал и вышел. Следом за ним молча ушел и Судья.

Я снова осталась одна. Будущее начинало меня страшить. Дверь открылась, зашли военные и вынесли стол и стул, за ними показались ещё двое – они забрали кровать. Комната теперь была совершенно пуста. Я легла на пол ничком, чтобы как можно меньше света попадало в глаза, и попыталась уснуть. Раз они решили взять меня измором, надо попытаться поспать, сделать хоть что-то полезное.

Еду перестали приносить, только воду периодически оставляли около двери. Свет так и не выключали, я сидела, забившись в угол и считала – доходила до тысячи, сбивалась и начинала заново. Сколько времени прошло – не знала. Периодически во мне просыпалась слепая ярость, и я начинала бить стены, сбивала руки в кровь, и тогда ко мне заходили военные и женщина в белом. Солдаты скручивали руки за спиной, женщина обрабатывала и бинтовала раны, убирала следы крови, и всё повторялось сначала. Я чувствовала, что начинаю сходить с ума. Мне хотелось кричать, крушить всё вокруг. Всё белое. Всё. Никуда нельзя деться от этого белого цвета. Я готова была рвать на себе волосы от отчаяния.

– Выключите свет! – кричала я во всё горло. – Я хочу спать! Уберите этот свет!

Стучала в дверь, пинала её ногами, – всё бесполезно. Воду перестали приносить после того, как пятый раз обработали мне руки. Сколько я уже здесь? Сутки, двое – счёт дням потерян.

– Дайте воды! И свет, выключите свет, – шептала я, сил кричать больше не было. Ужасно хотелось спать, но я не могла уснуть из-за белого света.

Дальше память мне стала отказывать. Вот я опять бью стену руками, но никто не приходит, а я продолжаю бить – руки все в крови, я что-то пишу этой кровью на стенах и снова бью, теперь уже дверь, ногами тоже. Ударяю настолько сильно, что мне кажется, будто кисть сломана, падаю без чувств. Открываю глаза – потолок светится белым, от жажды высохли губы, руки горят огнем, левая распухла. Пытаюсь осмотреть руку, глаза слезятся от света, их жжет. Рука не шевелится, от злости встаю и снова бреду к двери, стучу здоровой рукой, сил не хватает, сползаю по двери и задеваю за неё раненой рукой. От боли снова теряю сознание. Прихожу в себя, но не открываю глаза – какая разница, вокруг всё равно белый свет, хоть закрой глаза, хоть открой. Меня тошнит от голода, желудок сводит, я не чувствую рук, даже слез уже нет, и я плачу беззвучно, сухо. «Кто-нибудь, пожалуйста…» – шепчу я себе в голове, прошу неизвестно кого помочь мне и не верю, что спасение придёт. Опять проваливаюсь в забытьё. И это повторяется бесконечно. Где-то в голове нащупываю мысль о том, что не могу так больше, что готова умереть, только бы эти мучения закончились. Невыносимое бессилие, отчаянное желание и одновременно невозможность прекратить страдания. Мне кажется, что я забываю себя. Иногда в сознании проскальзывает вопрос «почему?», но мне непонятен даже его смысл.

Снова прихожу в себя – рядом стоят люди, рука перевязана, свет не такой яркий, и лежу я на чем-то довольно мягком, в руке чувствую иглу, поднимаю глаза наверх – капельница. Меня спасли!