Путь

Мне вдруг стало так жаль нас всех, четверых, до слёз. Чтобы не заплакать, я прижала колени поближе к груди, натянула одеяло к лицу и постаралась замедлить дыхание. Я слышала, как Рей встал и подошел к кровати, а потом опустился на пол рядом с изголовьем, облокотившись на него. Он был так близко, что мне стало тревожно. После всех его слов я не знала, что думать. Какие чувства я вызвала у этого человека? Нет, не стоит и пытаться понять.

– Рина, вы спите?.. – едва слышно произнес он.

– Нет.

– Наверное, вам не стоит прощать меня. Потому что я всё ещё не могу обещать, что спасу вас в этот раз.

– Мне не нужны ваши обещания, Рей… – дыхание перехватило, я судорожно пыталась начать дышать снова. От одной только мысли, что этот человек рядом, у меня внутри всё сжималось.

– Попробуйте отдохнуть, пока есть возможность. Мы не знаем, когда за нами снова придут, – он сделал паузу, будто обдумывал и подбирал слова, – а я посижу здесь, чтобы вы были спокойны. Никто больше не притронется к вам.

– Я же сказала, что не нуждаюсь в обещаниях.

– Это не обещание, Рина.

Странно, но от него всё так же пахло приятно и уютно – травой и теплой древесной корой. И откуда только этот аромат берется, может, это просто моё воображение? Опять я думала не о том. Мне вспомнилось утро на ступеньках перед домом Рея, его взгляды, которые он бросал на меня украдкой. Я видела их и боялась ответить ему, но так хотела это сделать. Он пугал меня и притягивал как магнит. Надо признаться себе сейчас – я вернулась сюда только из-за него, да ещё немного из-за Франца с капитаном, – позже признаваться будет бессмысленно. Перед собой нужно быть честной. Как было бы хорошо, если бы я могла сейчас всё это сказать Рею. Хотя зачем? Конечно, всё, что он поведал Линкоку и Францу, наводило меня на мысли о том, что он испытывает ко мне какие-то чувства, далекие от жалости, интереса и дружбы. А, может, это простое человеческое влечение, в конце концов, он мужчина? Господи, да Рей же – Палач! Он доставлял людей в белый карцер и издевался над ними, он убивал их! Как я могу даже думать о том, что он хороший человек, как могу вспоминать о взглядах и оправдывать, после всех пережитых мною страданий, в которых он виноват?

Я укрылась одеялом с головой и провалилась в сон. Пустой белый сон. Наверное, этот цвет будет преследовать меня всю оставшуюся жизнь. Сколько мне осталось? Возможно, этот сон и есть последний? От этих мыслей, приходящих в моё подсознание, я просыпалась, начинала метаться по кровати, Рей будил меня, укладывал обратно, и я снова засыпала. Нервное истощение не давало мне восстановить силы, рука болела и непрерывно ныла, всё тело ломило, как при лихорадке. Часы тянулись мучительно долго. После очередного бредового сна я проснулась и больше уже не могла уснуть.

Дверь в конце коридора открылась, двое солдат-надсмотрщиков зашли внутрь, подошли к нашим камерам и закинули в каждую из них по большому свёртку.

– Вам приказано переодеться, через час за вами придут. Будьте готовы. Подчинение должно быть беспрекословным, если хоть что-то из того, что вам передали, не будет надето на вас, то будут приняты меры.

Солдаты ушли, Линкок первым взял сверток и раскрыл его – внутри оказалась парадная форма для него и Франца. Синие мундиры, плащ для капитана.

– Рей, что у вас? Не иначе они собираются представить нас Советам?

– Вряд ли, скорее всего сначала придётся говорить с солдатами, чтобы прекратить беспокойство. Судья же говорил, что без меня они отказываются воевать. То есть, город сейчас фактически беззащитен.

В нашем свертке была одежда для Рея – всё та же белая рубашка, штаны, кардиган. Новое и чистое, ничего лишнего. И ещё что-то яркого алого цвета.

– Рина, я не позволю вам это надеть, – неожиданно произнес Рей.

– Что там? Дайте посмотрю, – я подошла к нему и взяла то, что он держал в руках, развернула алую ткань и увидела платье. Длинное, безумно яркое для белых стен, как кровь, украшенное серебряными нитями. Оно могло бы быть красивым, если бы не было таким вызывающим – спереди вырез до самой талии, а сзади ещё ниже. Несколько разрезов по подолу. Спина платья шнуровалась серебряными лентами, а на шее, как ошейник – я не могла отделаться от этого впечатления – красная полоса ткани. Кровь. Это платье как символ крови, которая лилась, льется и будет литься в этом мире. Оно вызывало у меня рвотный рефлекс. В нём я наверняка буду выглядеть как девушка не просто легкого поведения, а как дорогая проститутка. Этого они и добиваются – противопоставить меня своим женщинам, ещё раз очернить. Ну что же, пусть будет так, – я надену его. Вы же слышали, что сказали охранники.

– Нет! Они хотят сделать из вас мишень для ненависти, это же понятно. Если вы выйдете к солдатам или Советам в таком виде, никто не будет слушать нас.

– Мне всё равно, Рей. Исход один в любом случае, – я бросила платье на кровать, – только вам придется помочь мне его надеть, с одной рабочей рукой я не справлюсь.