Путь

– Не надо провоцировать Совет. Два ваших друга ранены, а ещё одна – женщина. Мы справимся с ними без особых усилий. Имейте это ввиду.

Солдаты окружили нас со всех сторон, и повели по длинным коридорам. Мы всё время поднимались по ступенькам вверх, значит, выходим наружу. Линкок опирался на костыль, идти ему было неудобно, но он старался сохранять бравый вид. Франц выглядел напуганным, постоянно посматривал на Рея и капитана. Я путалась в подоле платья и ловила на себе взгляды солдат, полные отвращения. Мне и самой был неприятен мой вид, но откуда столько ненависти в глазах этих мужчин – непонятно. Что же им наговорили про всех нас, про меня? Коридоры становились шире и светлее, пропал запах сырости.

Неожиданно мы остановились перед небольшой дверью, за ней слышался неясный гул. Что там? Судья распахнул створки, и дневной свет ударил мне в глаза. В сопровождении солдат мы вышли на помост, похожий на те, которые сооружали для казней. Франца и Линкока отвели вправо шестеро охранников. Рея проводили до самого центра помоста, а меня поставили чуть в стороне, как раз между Реем и капитаном, два солдата стояли рядом со мной, один из них держал у спины то самое металлическое оружие, которое полностью лишало способности двигаться, я помнила неприятное ощущение от прикосновения металла к коже. Перед нами на площади томились в ожидании тысячи солдат в синей форме. Когда нас вывели на помост, они перестали говорить, и воцарилась тишина. Солдаты пожирали меня взглядами. Яркое красное пятно на фоне белого помоста, среди разрушенного белого города, в отвратительном, вызывающем платье. Ветер раздувал его подол, и разрезы оголяли мои ноги. Холодно, стыдно, снова страшно. От этих взглядов невозможно скрыться, они убивают меня глазами, жгут своей ненавистью и отвращением. Меня била дрожь. Я взглянула на Рея – он стоял прямо и уверенно смотрел на солдат.

– Перед вами командующий Рей и его компания. Люди, бросившие вас после поражения, – Судья говорил громко и с интонацией, передающей отвращение к нам, стоявшим на помосте, как преступники. – Эта женщина – причина бегства командующего и его товарищей. Посмотрите на неё – порочное, гордое создание, способное сломить волю любого мужчины. Она – оружие Рея против вас. Против нашего общества. Она – не мать, не кормилица. А именно оружие, разрушающее нас изнутри. Обманув и совратив командующего, она проникла в наш мир, чтобы уничтожить его, – старик указал на меня своей морщинистой рукой, а потом куда-то выше, за мою спину. Взгляды солдат тоже поднялись, и по их рядам прошёл гул, несколько человек, стоявших в первом ряду, смачно сплюнули. Я обернулась и увидела за собой, на стене небоскреба, у подножия которого мы стояли, огромное изображение. Тюремная камера и в ней двое – девушка в алом платье и мужчина в белой рубашке, с длинным хвостом. Это же мы с Реем! Вот он обнимает меня, целует. Дальше я не могла смотреть. От стыда, от страха и ненависти к этим людям меня замутило. Я прижала ладони к животу и чуть наклонила голову вниз, чтобы не видеть взглядов солдат. В глазах темнело. Они следили за нами, конечно. Каждое наше слово, каждый взгляд и поступок – всё будет доказательством нашей вины. Неужели Рей не знал о том, что за тюремными камерами постоянно наблюдают? Знал, не мог не знать. Я посмотрела на него, но его лицо ничего не выражало. Он был всё так же спокоен и непроницаем, как и всегда. А Судья тем временем продолжал, наслаждаясь ошеломляющим успехом своих доказательств, – после её поступков весь мир обернулся против нас! Но она не смогла остановиться, не сдалась и даже в тюрьме продолжала уничтожать волю командующего. Вы знаете, что мировое сообщество ждёт от Совета решительных мер. И время настало. Мы не можем потерять Рея, столь важного для нас всех, поэтому вернули его обратно силой, вырвали из другого мира против его воли, сломленной этой женщиной. Готовы ли мы простить его?

– Да!

– Куда мы без командующего!

– Казните её!

Крики из толпы, злобный гул одобрения. Так, значит, Рей был прав, они сделают из меня мишень. Оправдают себя и его перед всем миром, убьют меня, а чуть позже незаметно избавятся от Рея. Мои руки похолодели. Эта толпа растерзает любого человека, если дать им волю. Беспощадная машина из людей, воспитанная так, как нужно Совету. И сейчас он манипулирует ими, представляет факты так, как хочет. У него все козыри в руках – а у нас только наши слова. Ничего больше.

– Совет вам врет! Судья обманывает вас! – Линкок кричит изо всех сил, чтобы каждый услышал его. Тут же получает удар в бок и падает на колени. На лице Франца ужас.

– Посмотрите на капитана Линкока, он тоже введен в заблуждение. Он готов предать всех нас, – Судья готов к любым событиям, просчитал всё. – Мы сможем простить командующему его проступок, его слабость, если он сделает для всех нас кое-что.

Старик взял у одного из солдат длинный нож, который тот держал в руках, прошел к Рею и вручил ему. Рей молча взял орудие и посмотрел на Судью тяжелым взглядом, их черные глаза встретились, и старик быстро отвернулся, снова обратившись к мужчинам, стоявшим внизу у помоста.

– Пусть Рей убьёт эту женщину, приведет наказание в исполнение. И тем самым искупит свою вину перед нашим миром, – Судья повернулся ко мне и с торжеством посмотрел в глаза. Солдаты подтолкнули Рея, и он медленно пошёл в мою сторону. В толпе раздались одобряющие выкрики.

– Остановитесь! Вы не понимаете, что делаете! Рина не такая, как говорит Судья! – это кричит Франц. Ну зачем, милый-милый Франц, ты же ещё совсем мальчик, тебе обязательно надо спастись и продолжать жить. Но, похоже, что он уже всё решил для себя.

– Франц! Не надо! Они убьют и тебя тоже! Молчи, прошу! – я слышу свой голос как будто откуда-то издалека. Мне страшно, очень страшно.

Липкий ужас расползался по всему телу, немели руки, ноги, голова отказывалась думать. Я не знала, как поступит Рей, что сделает Судья и солдаты. Моя жизнь больше не принадлежит мне. Бросив всё, я окунулась в неведомое, в такой мир, о котором даже не могла подумать. Из-за меня погиб Гальер, я помогла победить или не помогла? Из-за меня весь этот мир перевернулся, город под угрозой, моя жизнь тоже. И несмотря на всё это – именно меня сделали врагом. Я испытываю странные чувства к этому человеку в белой рубашке. Никак не могу понять, кто он мне – друг или враг? Не лучше ли было бы продолжать ходить на работу, ездить по городам несколько раз в год и пить по утрам кофе на кухне? Выйти замуж, нарожать детей, вырастить внуков и под конец жизни сажать розы на балконе, а потом спокойно умереть в своей постели, прожив много-много лет, достаточно для того, чтобы уйти с улыбкой? Да что толку думать об этом, все решения приняты. Надо отпустить всё, что было, что есть, и принять судьбу.

– Рей! – я хотела сказать ему, чтобы убил меня быстрее, чтобы сделал это не больно. Но не смогла. Я стояла и слушала, как моё сердце бьется в груди, как шумит ветер, непонятно откуда взявшийся здесь. Поднимаю голову и вижу, как по небу бегут облака – купола нет. Он всё же разрушен или мне только кажется? Мы беззащитны перед миром, перед природой, временем, Вселенной. Может быть это небо – последнее, что я вижу в своей жизни.

Рей подходит ко мне, ему достаточно замахнуться и ударить ножом, на этом всё кончится. Ну же, сделай это! Но он медлит и молчит, смотря на серое металлическое лезвие.

– Убей её, – кричат из толпы. – Она околдовала тебя!

– Я не могу этого сделать! – Рей поворачивается к солдатам. – Я не хочу убивать её, потому что она ни в чем не виновата. Потому что…

К Рею подходят военные, сопровождавшие его, ещё несколько бегут с другой стороны помоста, солдаты, стоявшие рядом со мной, вышли чуть вперед, готовые атаковать. Рей разворачивается и бросается мужчинам навстречу, пара взмахов и они падают замертво, вокруг них растекаются лужи крови, теперь не только мое платье добавляет цвета этому белому помосту. Рей кидается к Судье, оставшемуся без охраны, хватает его за шею, прижимает к себе спиной и ножом бьёт по рукам. Кровь льется ручьями, Судья кричит.