Прикинув, что только один человек мог втихую выведать о его отъезде на Лонг Айленд, а потом спрятаться от часовых, граф вгляделся в тонкий мир, затем приказал унтеру:
— Присядь-ка, браток, на ту скамью.
— Чай — устал, — поддел его напарник-ефрейтор без всякого уважения к старшему.
Едва гвардеец опустил пятую точку, как сразу вскочил, на что-то наткнувшись, а на скамье заворочался Пётр Пантелеев. Из озорства принял личину гвардейского фельдфебеля, только затем скинул морок.
— Обман ближнего своего есмь грех. Тебе не объяснил твой духовник?
— В Америке всё — сплошь греховно, ваше сиятельство.
— Что за грех намерен предпринять сегодня?
— Проситься в ваш батальон и лететь с вами в Центральную Америку. Ничего не грех, совершенно богоугодное дело.
Виктор Сергеевич даже руками развёл.
— Там прикидываться скамейкой и тем самым вводить в замешательство тварей Тартара⁈
— Что вы, господин штабс-ротмистр. Оттуда ведь ближе до Монтеррея.
Нагнувшись над сидевшим монахом, граф цепко ухватил его за лацкан сюртука.
— Что ты знаешь про Монтеррей, пройдоха?
— Что Львовы намереваются объявить частную войну боярину Монморанси, да вот не соберутся никак.
— Откуда?
— В коридорах губернской управы не обращают внимания на водопроводчиков и электриков, ваше благородие. Даже не пытаются говорить тише. Не буду удивлён, если слух докатился и до Монтеррея. Любой боярин обрастает связями, знакомствами. Особенно когда имеет деньги и готов с ними расстаться ради пользы дела. А поскольку у Монморанси делишки пахнут не слишком чисто, ему нужна информация о любых угрозах. Готов побиться об заклад: если вы наведаетесь к ним, вас вряд ли встретят хлебом-солью.
Это слишком точно совпало с предостережением дядюшки, чтоб игнорировать…
— Повторяю вопрос. Что я должен сказать полковнику Митину, убеждая его отдать дефицитное место на воздушном корабле совершенно непонятному господину? — поскольку монах замялся, штабс-ротмистр отчеканил: — А давай-ка ты, мил человек, езжай тихо поездом в тот Монтеррей, поживи недельки две-три, нас поджидая. Разнюхай, что в городе судачат про Монморанси. Из непопадающего в газеты. А как львовские гвардейцы начнут собираться, найду тебя, скажем… в губернском кафедральном соборе, должен же там быть такой? Сейчас, мистер Пётр Пантелеев, дневальный проводит тебя за ворота. И прошу без шуточек, не пытайся спрятаться в личине мусорки у караулки. Сам лично затушу о тебя папиросу, хоть не курю.
Сказанное наверняка расходилось с планами агента Святой Церкви, тот согласился нехотя.
Полковнику доложил правду: в отряд стремился проходимец, естественно — изгнанный, а следующая встреча для Виктора Сергеевича стала куда более приятной. Во дворик усадьбы вышла княжна. Взглянув на неё, тотчас понял: барышне пришлось трудиться всю ночь до утра и начало дня. Хуже, нежели в Деревянске.