— С Божьей… А лучше — с вашей помощью.
Она, наконец, улыбнулась. В форменной рубашке, расстёгнутой на горле и обнажавшей ключицы да с распущенными волосами, княжна смотрелась совершенно не по-военному.
— Отставить, штабс-ротмистр. Не хватало мне разговоров! Зову санитаров, — склонившись, добавила вполголоса: — Я тоже рада тебя видеть. Несъеденного.
Упорхнула. Граф снова остался один.
Справившись с волнением, всколыхнувшим душу её кратким визитом, он вернулся к прерванному занятию. А ведь дядюшка был прав — это незаурядное боевое плетение. Надо лишь проверить «дальнобойность» и отточить скорость выброса нитей. Если взорвать мозги тартарскому монстру хотя бы в десятке шагов перед собой, это куда экономнее, чем прожигать его фаерболом или резать воздушным мечом. На мухах тренироваться сложно, а вот на стакане воды…
Размышления прервал дюжий чернокожий в салатовой форме медика-ординара.
— Встать сможета, синьор офицера?
Не слушая ни согласия, ни возражений, он просунул лапищу под спину графа, заставив принять сидячее положение, а потом вздёрнул вверх, поставив на ноги. Придержал, чтоб пациент не повалился.
— Идёмта, синьор офицера.
Вне палатки навалилась жара. К телу возвращалась чувствительность. Первым делом она напомнила о необходимости облегчиться, о чём поведал негру.
Снаружи ярчайшее солнце било в глаза. Прямо по курсу возник ствол пальмы.
— Здеса дуйте, синьор офицера. Синьорита отвернулася.
Краснея, наверно, до самых ягодиц, Виктор Сергеевич всё же справил нужду. Затем, едва передвигая ноги, направил шаги к связистке, всей душой надеясь, что не слышала журчания. Конечно, благородные барышни порой волонтёрствуют сёстрами милосердия и подносят утку больным. Но скорее бы дотерпел до её ухода, чем позволил Львовой поднести сосуд к его чреслам.
— Сколько я пролежал без сознания?
— Самое малое — сутки. У вас воистину героический сон, штабс-ротмистр.
Она не сказала: «ты спишь и видишь меня во сне», как в томике стихов, оставленном в Ново-Йорке из-за экономии веса на дирижаблях, но была вполне приветлива, даже чуть подначивала.
— Утомился малость. А вы вполне свежи. Не то, что в Деревянске.
— Главные переговоры отец провёл. Текучкой занимаются связисты гвардии. Я воюю с Тартаром со всеми удобствами, ничуть не уставая. О, вот он и приближается! — она указала на точку в небе, быстро увеличивающуюся в размерах. — Кораблей много, но чувствую — он. Хватит сил подняться по верёвочной лестнице?
— На одну ступеньку — всенепременно, — заверил Виктор Сергеевич, всё ещё цепляясь за санитара как за живой костыль. — Не могу же при даме признаваться в слабости.
— Ясно… Тогда поднимусь первой и распоряжусь спустить лебёдку.