— В столе несколько дешёвых амулетов, разряженных практически в ноль. Бесполезных. На нём самом — примитивный оберег от ментального нападения. Блокирует плетения правды. Слабый, присмотревшись, сломаете на раз.
— Рад, что наши оценки совпали. Будьте любезны, княжна, разъяснить ему цель визита.
— Мистер Сэвидж! Мы разыскиваем персонал института П. И. П… Конкретно — профессора Линка и всех, кто причастен к необычайным открытиям последних четырёх месяцев. У нас к ним накопилось несколько вопросов. Берётесь взять поиски на себя?
По-английски она говорила чисто. С той же холодностью, что и по-русски. Наверно, чопорная британская леди позавидовала бы тому градусу холодности.
— О’кей! Я в деле. Знаете мои тарифы?
— Я знаю наши тарифы, — слово «наши» барышня произнесла с нажимом. — Тридцать рублей в день плюс подтверждённые расходы. Возможно, если люди из П. И. П. покинули Ново-Йорк, предстоят поездки. Билеты и дополнительные путевые расходы — за наш счёт.
Слова «тарифы» и «рубли» штабс-ротмистр уловил. Понял и смысл сказанного. Не понравилось, что барышня сама принялась торговаться, а не ограничилась ролью переводчика.
— Пятьдесят в день!
— Тридцать. Или мы уходим.
— Тогда… Премия по завершении дела.
— Хорошо. Сто рублей за каждого пойманного. Фигурально выражаясь. Они — не преступники.
Львова передала Тышкевичу суть разговора. Тот видел, что оглашённые суммы для экс-полицейского весьма заманчивы. Но вдобавок снедала боязнь продешевить.
— За два дня вперёд выдам аванс. Отчитаетесь о результатах.
— А если результатов не увидим, соглашение расторгается, — добавила девушка. — И прошу вас не заглядывать в моё декольте. Я — связистка. Улавливаю мысли, персонально ко мне адресованные. И поскольку нахожусь не на связной службе, могу раскрыть их содержание. Даже самые постыдные.
Острый кадык на мясистой шее судорожно дёрнулся. Похоже, с направленностью его устремлений, не ограничившихся ассигнациями с имперским орлом, корнет попала ровно в яблочко.
Сыщик бросил очередное «о’кей», протянув руку за купюрами. Но офицер предварительно заставил его расписаться в ведомости. И лишь затем на американца пролился шестидесятирублёвый золотой дождь.
Он примчался к губернаторской канцелярии уже на следующий день. Долго объяснял казакам на входе, что имеет дело к штабс-ротмистру Тышкевичу. Наконец, прорвался внутрь. Поскольку Львова отсутствовала, объяснял на пальцах, мешая английские и русские слова. Говорил отрывисто, предельно просто.
— Маккенна О’Коннор. Торговец оружием.
— Знаю. На него был зарегистрирован П. И. П. Уже допрошен. Никакого отношения к работе института не имел.
— Я разузнал. К нему приезжал родственник. Из Шотландии.