Старый английский барон

«По плоду узнается дерево» (лат.).

2

Букв.: на каком основании (лат.); здесь: возражения.

3

Такое расширительное (по сравнению с бытовавшим в науке в прежние десятилетия) понимание готики, выводящее этот феномен за временные рамки 1760—1820-х годов и включающее его в позднейший (в том числе современный) литературный и культурный контекст, все активнее утверждается в новейших исследованиях. См., напр.: The Cambridge Companion to Gothic Fiction / Ed. by Jerrold E. Hogle. Cambridge; N.Y.: Cambridge University Press, 2002; Punter D., Byron G. The Gothic. Malden (MA); Oxford; Carlton: Blackwell Publishing, 2004; Teaching the Gothic / Ed. by Anna Powell and Andrew Smith. Basingstoke; N.Y.: Palgrave Macmillan, 2006; The Routledge Companion to Gothic / Ed. by Catherine Spooner and Emma McEvoy. L.; N.Y.: Routledge, 2007; Smith A. Gothic Literature. Edinburgh: Edinburgh University Press, 2007.

4

Spector R. D. The English Gothic: A Bibliographic Guide to Writers from Horace Walpole to Mary Shelley. Westport (CT); L.: Greenwood Press, 1984. P. 98.

5

См.: Reeve C. The Progress of Romance, through Times, Countries, and Manners; with Remarks on the Good and Bad Effects of It, on Them Respectively; in a Course of Evening Conversations // Bluestocking Feminism: Writings of the Bluestocking Circle, 1738—1785: In 6 vol. / Gen. ed. Gary Kelly. L.: Pickering & Chatto, 1999. Vol. 6: Sarah Scott and Clara Reeve. P. 159—275, 311—316.

6

См., напр.: Turner Ch. Living by the Pen: Women Writers in the Eighteenth Century. L.; N.Y.: Routledge, 1992.

7

Следует заметить, что длительная и внутренне конфликтная история понятия «предромантизм» и по сей день не увенчалась выработкой целостного и общепринятого научного представления о его категориальном статусе, содержательных характеристиках и временных параметрах. Утвердившееся в литературоведении в первой пол. XX в. благодаря исследованиям П. Азара, Д. Морне, П. Ван Тигема, А. Монглона, В. М. Жирмунского и др., решительно оспоренное в целом ряде работ 1960—1970-х годов, подвергшееся новым — на наш взгляд, также далеко не бесспорным — попыткам теоретизации и системного описания в последующие десятилетия (в отечественной науке — в статьях и монографиях И. В. Вершинина, М. Б. Ладыгина, Н. А. Соловьевой, В. А. Западова, Вл. А. Лукова, И. А. Тютюнник и др.), это понятие по-прежнему выглядит концептуально не проясненным и методологически уязвимым. «Нижняя» и «верхняя» временные границы предромантизма в различных национальных литературах Европы, его соотношение с просветительской идеологией, точки схождения с барокко, классицизмом, рококо, сентиментализмом, степень проспективности по отношению к будущему романтизму, круг репрезентативных авторов и произведений — все эти вопросы до сих пор остаются не решенными в должной мере. В порядке самокритики добавим, что и предложенная нами ранее (в соавторстве с А. А. Чамеевым) трактовка предромантизма как сугубо условного обозначения антипросветительских явлений в литературе конца XVIII в. нуждается в серьезной коррекции, предполагающей наполнение этого термина позитивным содержанием (см.: Антонов С. А., Чамеев А. А. Анна Радклиф и ее роман «Итальянец» // Радклиф А. Итальянец, или Исповедальня Кающихся, Облаченных в Черное. М.: Ладомир: Наука, 2000. С. 376—378).

8

Хейзинга Й. Homo ludens: Опыт определения игрового элемента культуры / Пер. В. В. Ошиса // Хейзинга Й. Homo ludens. В тени завтрашнего дня. М.: Прогресс: Прогресс-Традиция, 1992. С. 214.

9

Там же. Курсив наш. — С. А.

10

Шефтсбери. Моралисты. Философская рапсодия, состоящая в рассказе о некоторых беседах на темы природы и морали / Пер. Ал. В. Михайлова // Шефтсбери. Эстетические опыты. М.: Искусство, 1975. С. 87, 88.

11