– Действительно синяк. И больше никаких пятен нет?
– От чернил были, но уже сошли, а так нет.
– И никогда не появлялись?
– Если не считать синяки и ушибы, то нет.
Я не понимал интереса короля к каким-то пятнам. Может, он думал, что я чем-то болею? Точно!
– Ваше Величество, если до вас дошли слухи о том, что я… как бы сказать… – такое сложно произнести вслух, но я должен был прояснить ситуацию, – меня называли нездоровым.
– Нездоровым? – Бардоулф недоверчиво прищурился. – По тебе не скажешь.
– Это не касается моего физического здоровья… то есть…
– Этан, – король сжал мое запястье, – соберись с духом и расскажи, кроме меня здесь никого нет.
– Ущербный. Меня так называли с детства, – выдохнул я.
Глаза короля непонимающе округлились, но он ничего не сказал.
– Дело в моей голове. После смерти отца это примерно и началось. Помню, что взял его книгу и стал читать. Очнулся от того, что мама сильно трясла меня за плечи. До сих пор помню ее заплаканное лицо. Я думал, что просто зачитался. Ведь и раньше такое случалось, когда я вместе с отцом как будто переносился в мир книг. Все оживало, становясь ослепительно ярким. Отец улыбался и говорил, что это благодаря нашему сильному желанию и воображению. И в тот раз я думал, что было так же. На самом же деле я не приходил в себя сутки. После этого мама сожгла все книги, и мы спешно переехали ближе к ее родне. Изредка такие приступы повторялись, и тогда мама сказала, что это из-за моей болезни, которой не видно, но она сидит во мне, поэтому нужно быть предельно осторожным. С годами я научился контролировать приступы.
– Как?
– Когда земля начинала плыть под ногами, а все цвета становились ярче, я концентрировался на дыхании, не допуская, чтобы меня засосало в этот омут. И так мне удавалось их сдерживать.
– Во дворце они тоже случались?
Я дернулся, но его рука продолжала мягко сжимать мое запястье.
– Три раза. Два, когда советник дал мне книги, чтобы я переписал их для Совета, и третий, когда я взял в руки тот странный камень.
О своих снах я предпочел пока умолчать. Приступы – дело одно, а слышать настойчивые голоса в голове и видеть реки крови – совсем другое.
– Почему ты раньше ничего не говорил?
Я пожал плечами.