Роза Марена

— Я влюбилась в это. — Она стала дергать ремешок в том месте, где он проходил через кольца шлема, но у нее не очень получалось.

— Первый раз всегда трудно. Давай, я помогу тебе.

Он нагнулся к ней, чтобы освободить ремешок, снова очутившись на расстоянии поцелуя. Обеими ладонями он взялся за шлем, снял его с ее головы, а потом осторожно поцеловал ее в губы, держа шлем за ремешок левой рукой, пока правой он обнимал ее за талию, и этот поцелуй оказался для Рози как раз тем, что ей требовалось, — ощутить его губы и тяжесть его ладони было все равно, как вернуться в детство, домой. Она почувствовала, что не может удержаться от слез, и не стала сдерживаться. Это были слезы счастья.

Он немного отодвинулся от нее — его рука по-прежнему оставалась на ее талии, а шлем все еще постукивал легонько по ее колену, как слабо качающийся маятник, — и посмотрел ей в лицо.

— Тебе хорошо?

Да, попыталась произнести она, но, неожиданно лишившись голоса, лишь кивнула.

— Прекрасно, — сказал он, а потом сдержанно, как мужчина, принявший на себя ответственность за жизнь и благополучие другого человека, поцеловал ее прохладные, влажные щеки почти у самого носа — сначала под правым глазом, а потом — под левым. Его поцелуи были легкими и нежными, как прикосновения пушистого ручного зверька. Она никогда не испытывала ничего подобного и захлебнулась поднявшейся в ней волной нежности. Не отдавая себе в этом отчета, она вдруг обняла его за шею и изо всей силы прижала к себе, уткнувшись лицом ему в плечо и крепко зажмурив глаза, из которых брызнули слезы. Его рука, лежавшая раньше на ее талии, теперь ласково гладила ее косу.

Через несколько секунд она отодвинулась от него, утерла рукой глаза и попыталась улыбнуться.

— Я редко плачу, — сказала она. — Наверное, ты решил, что я плакса, но это не так.

— Я верю, — сказал он и снял свой шлем. — Пошли, поможешь мне с сумкой.

Она помогла ему развязать эластичные шнуры, удерживавшие сумку-холодильник, и они оттащили ее на один из столов для пикника. Там она обернулась к озеру и засмотрелась.

— Наверное, это самое красивое место на свете, — сказала она. — Не могу поверить, что такое прекрасное место никого не привлекает.

— Ну, дело в том, что шоссе 27 немного в стороне отсюда. Первый раз я побывал здесь с моими приятелями, когда был еще мальчишкой. Отец говорил, что наткнулся на это место почти случайно, когда катался на мотоцикле. Даже в августе, когда другие прибрежные районы у озера забиты до отказа, здесь немного народу.

Она кинула на него быстрый взгляд.

— Ты привозил сюда других женщин?

— Не-а, — спокойно ответил он, и Рози поняла, что это правда. — Хочешь, пройдемся? Немножко нагуляем аппетит перед ленчем, и я кое-что покажу тебе.

— Что именно?

— Наверное, это лучше показать, чем рассказывать, — сказал он.

— Ладно.

Он повел ее вниз, к воде, где они уселись рядышком на большом камне и разулись. Ей понравились махровые белые спортивные носки, оказавшиеся у него под мотоциклетными ботинками. Такие носки ассоциировались у нее со старшими классами средней школы, о которых у нее осталось столько хороших воспоминаний.