Костя со своим сообщником Амуром, все еще сидевшим на плече, цедил из белой чашки чай и как-то исподтишка наблюдал за мной. Я же не столь стеснительно изучала его, хватаясь, как бес за грешную пятку, за каждый ненадежный изъян. Я повисала и срывалась с заутюженных уголков его небесных глаз, поскальзывалась и балансировала на тонкой переносице, запутывалась в мягкой светлой щетине и напарывалась на острие кадыка. Не спастись, не погибнуть! Каким оружием он меня побеждал? Скрытое обольщение, вот что он так умело использовал. Он напоминал мне льва своей светлой гривой и силой, скрывающейся за ленивой грацией.
— Кто ты по знаку зодиака? — разделавшись со второй конфетой, как бы между прочим спросила я.
— Лев, — ничуть не удивил меня Костя. — А ты?
— По зодиаку-то я Дева, а вот по жизни — свинья.
Я взяла Костю за запястье и повернула к себе его часы. Е-мое! Половина одиннадцатого. Вот это посидели!
— Мне пора. Негоже и дальше испытывать терпение заждавшегося меня Пешки. Поди, изошел уже на нет от ревности.
Костя вызвался меня проводить. Когда мы покинули кабачок, поинтересовался, кто такой Пешка. Вот умора, он подумал, что это мой гражданский муж! Вообще-то, учитывая планомерность моих личных отношений, на большее мне рассчитывать не стоит.
Несмотря на то, что Костя не ехал, а полз, до моего дома мы добрались минут за семь и остановились напротив жуткой пасти подъезда. Наверное, опять перегорела лампочка. Или какой злоумышленник вывернул, чтобы удобнее было сидеть в засаде. Нет, влюбленная парочка, решив уединиться, доказывала, что темнота — лучший друг молодежи.
Что бы там ни было, совесть не позволила Косте отпустить меня одну в эту черную воронку в столь позднее время. Дойдя в тусклом свете телефонов до двери, я ненадолго скрылась в прихожей. Вышла с зажатым подмышкой пекинесом.
— Когда мне было лет восемь, у меня жила огромная овчарка, — посмотрев на бегающего от дерева к дереву пса, заговорил Костя, когда мы вывернули на аллею. — А у одной девчонки, моей соседки, была маленькая такса. Мы часто гуляли вместе, представляясь окружающим нелепой парой. Потом девчонка, посадив передо мной наших собак, заявила, что мы вот такие же разные и по определению не можем дружить.
Что-то я не догоняю. На что он тем самым намекает? Дает понять, что мне не стоит обольщаться. Мол, куда такой дворняге задирать лапу на породистого кобеля! Успокойся, дорогой, у меня и в мыслях не было затягивать строгач и учить тебя ходить рядом. Будь на твоем месте другой…, но между тобой и мной постоянно маячат мысли о Либре.
— Ты в нее влюблен? — после долгого молчания спросила я, почувствовав, как рука Кости коснулась моих пальцев.
— Да, — тихо ответил он, но не отпустил ласково окольцованное запястье.
Нет, ну это ж надо быть таким садистом, а? Неужели он надеется найти в моем лице утешителя? Фиг тебе, вампир. Поищи того, кто приласкает, в другом месте!
— Надя? — окликнул меня этот правнук Дракулы, когда я отстранилась от него и собралась уйти домой.
Собраться-то собралась, а уйти так и не смогла. Боялась признаться, что не хочу разрывать эту предательскую теплообменную близость. Нужно обладать неприступностью, крепкой совестью и истинной верой в свет, чтобы противостоять соблазну тьмы. Я была уверена, что хочу заплакать от обиды, от вины перед Либрой, от голой жопы то и дело вертящейся фортуны. Но чувствовала, как губы охватывает всемогущая, насмешливо-презрительная ухмылка. Ощущала, как видоизменяется мое понуро-несчастное лицо, словно из глубины меня выбирается совершенно другой человек. Элпис.
Похоже, Костя это тоже заметил, удивленный столь негаданной, кардинальной переменой моего поведения.
— Ducunt volentem fata, nolentem trahunt, — остановившись у стены в подъезде, проговорила я, позволив своей наглой руке змеей проползти по плечу Кости и обвить его шею.
— Что ты только что сказала? — подавшись вперед, прошептал тот, ухватив лишь последнее слово, прозвучавшее несколько неприлично.
Вот и мне хотелось бы знать, что я сказала, зачем и на каком языке. Но если честно, другого в этот момент мне хотелось гораздо больше. Какая разница, что слетело с языка в самый неподходящий момент! Внук Дракулы, судя по всему, придерживался того же мнения. По крайней мере, дожидаться ответа на заданный вопрос он не стал. Лишил меня возможности говорить, наложив на губы печать поцелуя.