Стигмалион

Кто-то сунул Вильяму бокал в руки, но он не стал пить, отдал бокал кому-то из парней и увлек меня за собой. В воздухе разлилась грустная и нежная мелодия. Вильям остановился посреди зала и обнял меня.

– Потанцуешь со мной, Долорес Иден Макбрайд?

Его руки скользили по моей спине, губы коснулись моего лба. Я опустила руки ему на плечи и поцеловала его. Может, чуть более страстно, чем полагается целоваться на публике, но у меня было веское оправдание: я не целовала никого целую гребаную вечность и теперь собиралась наверстать упущенное.

43

Как все было на самом деле

«О’кей, френды. Теперь я хочу кое в чем сознаться. Бабушка не дает мне покоя с тех пор, как я поделилась с ней идеей написать автобиографический роман. Говорит, что хочет во что бы то ни стало прочесть его. Я пообещала ей, что попробую осилить хотя бы главу – романтическую главу для бабушки – и я ее написала! Это ее вы только что прочли: она полна романтики, нежности и, я уверена, понравится моей бабушке. Пожалуй, я даже скажу ей, что именно так все и было.

Но с вами-то я могу быть честна? Вообще-то наша с Вильямом встреча произошла совершенно иначе. Хотите узнать, как все было на самом деле?»

За неделю до апелляционного суда, вымотанная ожиданием и волнением за исход дела, я снова слезно попросила начальство Кастелри о встрече с Вильямом. Мисс Хоуп, секретарь мистера Райли, ответила в тот же день, но письмо было до того странным, что пришлось перечитать его несколько раз, чтобы вникнуть.

Она написала, что с радостью передала бы просьбу мистеру Райли, но не сделает этого, так как мистера Веланда освободили сегодня днем сразу же после короткого заседания апелляционного суда. Около полудня он покинул Кастелри, и дальнейшее его пребывание ей неизвестно.

Я перевела взгляд за окно, в сгущающиеся вечерние сумерки. От Кастелри до Дублина два часа езды. Вильям уже давно успел бы приехать ко мне, если его действительно выпустили.

Рука сама потянулась к телефону: если суд перенесли на сегодня и Вильяма оправдали, то мой отец узнал бы об этом первым. И тут телефон зазвонил сам. Это был Сейдж, который сообщил, что они с Бекки приглашают меня на вечеринку в честь их помолвки, и он сам заберет меня из ветгоспиталя, если я не возражаю. Часов около шести.

«Вечеринка! – подумала я. – Именно сегодня, когда Вильяма освободили». Наконец-то все фрагменты сложились в картинку, и я с облегчением рассмеялась. Кое-кто решил устроить мне сюрприз! Что ж, тогда, черт побери, я сделаю вид, что не видела никакого письма от мисс Хоуп!

Вечеринка мало отличалась от той, что я описала в «Главе для бабушки»: были и выпивка, и танцы, и игры, и Ричи, плавающий по бассейну на надувной утке, и Бекки с Сейджем, совсем ошалевшие от любви друг к другу.

Все было практически так же, за исключением нескольких моментов:

1. На вечеринке было куда больше пьяного народу и неприличных игр. Как минимум весь пятый курс и покер на раздевание.

2. На ней не было Айви.

3. Я не предавалась ностальгии и не сидела спокойно в уголке, томно попивая мохито. Я едва дышала от волнения. Я не могла расслабиться, веселиться и играть в игры. Ведь Вильям уже на свободе! И как минимум двое – Сейдж и Бекки – об этом знают (не поверю, что вечеринка и освобождение Вильяма – простое совпадение!)

Я места себе не находила и больше всего хотела наконец получить свой «сюрприз»! Почему мне еще не подали его? Где он? Прячется в подсобке? Сейчас вынырнет из бассейна? Или выскочит из-за барной стойки с красным бантом поперек груди?

– Лори, правда или действие? – обратился ко мне Сейдж.

– Действие, – сказала я.