— Стража, — произносит Дайн голосом, которому должно подчиняться. Но никто из рыцарей не делает и шага к помосту. Словно по команде, они поворачиваются спиной к королевской семье и направляют мечи в сторону публики. Все происходит с их согласия. Они помогают Балекину совершить переворот.
В то, что это план Мадока, я поверить не могу. Дайн — его друг. Дайн воевал вместе с ним. Дайн намерен вознаградить его, как только станет Верховным Королем.
Толпа рвется к выходу и уносит с собой меня. Все суетятся, толкаются — кто-то пытается пробиться к сцене, на которой разыгрывается трагедия, кто-то спешит уйти подальше от нее.
Седоволосый король Двора термитов рвется к помосту, но путь ему преграждают его собственные рыцари. Моей семьи не видно. Я ищу взглядом Кардана, но и он затерялся в людском водовороте.
События развиваются стремительно. Рия подбегает к Верховному Королю со своим бесполезным ножичком. Принять его за оружие невозможно, но в смелости ей не откажешь. Таниота склонилась над Эловин и пытается остановить кровь юбками своего платья.
— Что ты теперь скажешь, отец? — обращается к Элдреду Балекин. — Брат?
Вылетевшие из тени две стрелы бьют Балекина в бок. Он шатается, но остается на ногах. Под разорванным камзолом блестит металл брони. Я вскидываю голову и ищу на балках Призрака.
Как и он, я — агент принца. Мой долг пробраться к нему. Я снова ныряю в толпу. В голове у меня видение будущего, история, которую я рассказываю сама себе, четкая и ясная повесть как противовес окружающему хаосу. Каким-то чудом я отыскиваю принца и защищаю его от изменника Балекина до подхода верных войск. Я — герой, вставший между королем и предателями.
Но Мадок опережает меня.
Какое облегчение. Его командиров можно подкупить, но он сам никогда...
Удар в грудь Дайна такой силы, что клинок выходит из спины. Мадок тянет лезвие вверх, через грудную клетку, к сердцу.
Я застываю посреди толпы, которая обходит меня с обеих сторон. Вижу белую кость. Вижу красное мясо. Принц Дайн, почти ставший Верховным Королем, падает на украшенную драгоценными камнями красную мантию, и ручеек его крови теряется среди них.
— Предатели, — шепчет Элдред, но его голос разносится эхом, и одно слово ощущается будто удар гремящего колокола.
Мадок останавливается и сжимает зубы, словно исполняет тяжелую, неприятную обязанность. На голове у него тот красный берет, что я раньше видела в нагрудном кармане. Сегодня он освежит его. На берете появятся новые пятна крови. Но я не могу поверить, что он делает это по чьим-то приказам.
Должно быть, он вошел в союз с Балекином и сбил с толку шпионов Дайна. Он поставил везде своих командиров, изолировав королевскую семью от тех, кто хотел помочь ей.
Это он организовал все так, чтобы Балекин нанес удар в тот момент, когда никто этого не ожидал. Это он рассчитал так, чтобы, во избежание смертельного проклятия, корону взяли тогда, когда она не лежала на чьей-либо голове.
Зная его, я уверена — переворот спланировал он.
«Коронации — такое время, когда возможно многое».
Целый и невредимый Балекин доволен собой.
— Дай мне корону.