– Королева Веселья, – подтверждаю я, чтобы не было никаких недомолвок.
Кузнец смеется и качает головой:
– Я знавал твоего смертного отца. Как-то раз он изготовил для меня нож и проделал путь до Фейриленда, чтобы узнать мое мнение.
– И что это было за мнение? – Размышляю о том, не случилось ли это до переезда Джастина в Эльфхейм и до его встречи с моей матерью.
– Он обладал настоящим талантом. Я сказал ему, что если он попрактикуется пятьдесят лет, то сможет выковать величайший клинок, когда-либо изготовленный смертными. Сказал, что если он посвятит практике сотню лет, то создаст один из прекраснейших мечей, изготовленных кем-либо. Ни одно из этих предложений не удовлетворило его. Тогда я сказал, что передам ему один из своих секретов: он овладеет столетней практикой за один-единственный день, если только заключит со мной сделку. Если согласится расстаться кое с чем, что не хочет терять.
– И он согласился на сделку? – спрашиваю я.
Кажется, он в восторге.
– Ах, тебе хочется знать? Заходи.
Делаю вдох и захожу. Жар почти невыносимый, запахом металла пропитана вся кузница. В темном помещении виден только пылающий огонь. Моя рука тянется к спрятанному в рукаве ножу.
К счастью, мы прошли мимо горна в жилую часть дома. Здесь беспорядок, все завалено красивыми вещицами – самоцветами, драгоценностями, клинками и прочим в том же духе. Мне он предлагает маленький деревянный стул, сам садится на низкую скамейку.
У него дубленое морщинистое лицо, серебряные волосы стоят дыбом, будто он дергает за них во время работы. Сегодня Гримсен не в расшитом драгоценностями камзоле: на нем потертая кожаная блуза поверх серой, запачканной пеплом рубахи. В больших ушах с заостренными кончиками – семь тяжелых золотых колец.
– Что привело тебя в мою кузню? – спрашивает Гримсен.
– Надеялась подыскать подарок для моей сестры. Она через несколько дней выходит замуж.
– Значит, что-то особенное, – говорит он.
– Я знаю, что вы легендарный кузнец, – продолжаю я. – Поэтому подумала, что вы, возможно, больше не продаете свои изделия.
– Какова бы ни была моя слава, я остаюсь торговцем, – говорит Гримсен, кладя ладонь на сердце. Похоже, он доволен лестью. – Но правда в том, что я не продаю за монеты, а обмениваю.
Можно догадаться, что меня ждет какая-то уловка. Смотрю на него, невинно хлопая ресницами.
– Что такого я могу предложить, чего у вас еще нет?
– Давай подумаем, – предлагает он. – Расскажи мне о своей сестре. Это брак по любви?
– Должно быть, – отвечаю, обдумывая вопрос. – Потому что никакой выгоды они не получают.