Узнал. Наверняка узнал! Либо все-таки сам докопался, либо этот урод Вадим поделился содержимым сейфа.
Она начала медленно собирать сумку. Не ехать нельзя, зная понтифика, можно предположить, что если ее не будет в резиденции в течение часа, то он пришлет за ней кого-то из подчиненных. Да и смысл не ехать, оттягивать грядущее?
Глаза наполнились слезами.
Не плакать! Не плакать!
Что реветь-то? Слезами делу не поможешь!
Не плакать!
Мысленный приказ самой себе и допитый до конца чай помогли чуть успокоиться и загнать слезы подальше. Сейчас главное — ее выдержка.
В конце концов, Марк — мужчина умный, она ему все расскажет, может быть, он и поверит ей.
«Ага, — в голове сразу проснулся саркастический внутренний голос, как же она его ненавидит порой. За честность, — Поверит! Разбежалась! Ты ж сама видела те фотографии, ты сама бы поверила, что это все обман?»
«Нет, — тихо ответила, — Не поверила бы.»
«Вот-вот. А все туда же, хочешь какой-то вшивой справедливости! Сама виновата, надо было проследить, что Ланевский все уничтожил, а ты? Поддалась на его честное слово? Не захотела больше его видеть? Вот теперь насмотришься! Так что, готовься, дорогая моя, ко второй части марлезонского балета, антракт затянулся лет на шесть.»
До резиденции она добралась на удивление быстро. Вяло постучалась в дверь его кабинета и, дождавшись приказа войти, медленно открыла дверь, робко глядя в щелку.
Марк грозно глянул на нее, кивком головы указал на кресло, и достал из ящика кипу бумаг.
Злой, очень злой.
— Знаешь, что это?
Лина судорожно вздохнула. Знакомый конверт.
— Значит, знаешь, — он вытащил фотографии и стал лениво их пересматривать, — Не хочешь рассказать об этом подробнее?
— Откуда они у тебя? — горло внезапно пересохло и очень захотелось пить.
— Твой бывший муж поделился, — он бросил на девушку злой взгляд.
Алина откинулась в кресле на спинку, обреченно глядя на мужчину.