А петелька-то затянулась намного раньше, чем она думала.
И тут на нее напала полная безнадежность, как будто она уже спрыгнула с моста с подвешенным камнем на ногах и сейчас летит вниз, в самую глубь воды, чтобы больше не подняться.
Выплыть она уже не сможет.
Девушка подняла взгляд на Марка. От его недавней грусти не осталось ни следа. Понтифик был такой холодный, такой презрительный.
Как будто прикоснулся к чему-то грязному, мерзкому, отталкивающему.
К ней.
— Раз поделился, значит, сказал, что это и откуда, — тихо произнесла девушка, отводя взгляд. Лучше не смотреть.
— Сказал, — согласился тот, — А я хочу и от тебя услышать.
— Что услышать? Мои оправдания? Что я шлюха и алкоголичка? Ну, так вот, смотри, у тебя доказательства все на руках, — внезапно обозлилась Лина.
Марк отбросил фотографии на стол, как грязную тряпку. Девушка пробежалась по ним взглядом.
Какие знакомые. А казалось, что за шесть лет она полностью забудет, что на них изображено.
Пошлые, вульгарные.
Порнографичные.
На одной обнаженная Лина сразу с тремя, на другой всего с одним, но в такой позе, что…
И ее лицо, ее глаза, где-то пустые, где-то полубезумные. И — алкоголь, тут и там валяются бутылки с водкой, джином, виски.
Всего фотографий было не меньше десяти. Там же были и документы, справки, протоколы.
— Хочешь сказать, что все это правда? — злой вопрос, пылающий ненавистью взгляд.
Ни грамма любви и обожания, которые еще так недавно окутывали девушку.
— У тебя доказательства на руках, — повторила она, сглатывая комок в горле.
А чем она подтвердит свою правоту? Доказательств обратного у нее не было.