Арсанты 2. Линии судьбы

– Это потому что людям не положено понимать такие вещи. Представьте фильтр для воды в своей квартире – он ведь не должен понимать зачем он создан, а должен просто хорошо отработать положенный срок и потом вы его выбросите. Но если он вдруг обретет разум, то согласитесь ему будет крайне обидно узнать в чем состоял истинный смысл его существования. Также и с ПМЦ, счастье в незнании. Помните в Библии – “увеличивающий знание увеличивает свои страдания”? – сенатор вновь с удовольствием глубоко затянулся и выпустил пару красивых колец в сторону Джека. – Это ведь не только в христианстве, в иудаизме ровно также. Там Царству Небесному соответствует термин “гмар тиккун”, что опять же означает «конечное исправление». Полное слияние с Творцом возможно только когда вы переработаете положенный вам объем прото-молекул. Какие-то души-монады попадают в рай, а какие-то наполняют ад. Это даже не хорошо и не плохо, а просто есть два космических котла, наполненных ПМЦ с разными свойствами.

– А почему два?

– Не знаю, – честно произнес Кейн. – От нас ведь это скрывают. Но если смотреть на известную нам физику, например электричество, то поток энергии не может быть если нет двух полюсов. Может именно поэтому грешники вечно варятся в аду. Согласитесь, ведь это глупо с позиций здравого смысла или например морали, что они пребывают там вечно и никогда ничему не учатся и не исправляются?! Но это очень разумно и обретает смысл если принять, что все монады становятся топливом для двух противоположных реакторов. Может быть с течением жизни мы, как оболочки, в зависимости от наших индивидуальных настроек становимся или кристаллизуемся как "хороший или плохой". Ну, в том смысле что начинаем работать на определенной волне, частоте или амплитуде. И тогда это и определяет какую именно форму энергии мы вырабатываем и куда пойдут наши ПМЦ – в условный рай или ад. А вот «хорошо» и «плохо» – это вовсе не божественные понятия, а человеческие и именно поэтому они очень относительны.

– Хотите сказать, что в той же Библии нет этих понятий?

– Конечно, нет. Когда бог просит своего преданного поклонника принести ему в жертву собственного сына, то разве он дает оценку этому действию? И какую интересно?

– По вашему рай и ад – это что-то навроде черной и белой дыры в пространстве космоса? – спросил Стоун. – Типа как материя и антиматерия?

– Я не физик, мистер Стоун, но подозреваю, что слово “антиматерия” наверное так же безграмотно как и «антигравитация». Речь вероятно идет просто о различных, или вернее сказать противоположных, свойствах волн, из которых состоят прото-молекулярные цепочки. Мы как раз и пытаемся в этом глубже разобраться, веками накапливаем знания.

Услышанное звучало невероятно. Теория Смита обладала признаками четкости и стройной логики, но она была поразительно необычной. Джек никогда не слышал ничего подобного и теперь понимал, почему эти люди столь пренебрежительно относятся к любой религии. Они судя по всему не просто воюют с арсантами и любыми проявлениями божественного на земле. Они по своему защищают человечество.

Детектив пристально посмотрел на сенатора, пытаясь определить не блефует ли тот:

– Вы как-то подозрительно слишком много знаете об этом…, – сказал он.

– А врага всегда надо хорошо изучать, – Смит откинулся на спинку кресла и прикрыл глаза, смакуя очередную затяжку. – Нам запрещено контактировать с источниками, дабы сохранять чистоту своего разума. Прото-молекулы ведь действительно дают особые способности человеку – причем каждому свои – и поэтому мы никогда не знаем кому, что достанется. Моя организация стремится делать людей равными. Поэтому мы не просто так охотимся за реликвиями и артефактами – мы тысячелетиями находим и изымаем их.

– Но ведь вы – известный политик и государственный чиновник. И вы что всерьез верите в то, что на свете есть предметы или места делающие людей особенными?

– Ну, конечно. Что по твоему произошло с доктором Краун? А? – сенатор вопросительно ткнул кончиком сигары в сторону пленника и не дожидаясь ответа, сам озвучил правильный с его точки зрения вариант. – При помощи артефакта это отродье богов превратилось в ведьму, злобного демона – и так будет с каждым, кто соприкоснется с тем, что Пирсон называет источником ПМЦ. Мы – люди! И мы не знаем природы этого явления и не можем его контролировать, а значит должны уничтожить болезнь вместе с носителями.

– Но это же бесчеловечно!

– Напротив! – рявкнул сенатор. – Это направлено ради сохранения человечества, которому ваш приятель Пирсон уже объявил войну. Только так человечество всегда и выживало – пока мы не имели лекарства от чумы, мы попросту сжигали зараженные города до тла вместе с носителями. Разве нет?

– И сейчас с Пирсоном и его арсантами вы собираетесь поступить также? Уничтожить всех до единого?

– Ничего личного, Джек. Мы просто уравниваем шансы.

– Но что будет потом, когда вы уничтожите всех арсантов?

– О, у нас великая цель, мистер Стоун. В конечном счете мы хотим создать единое правительство Земли! – сенатор вновь воткнул взгляд своих черных глаз прямо в лицо пленника. Затем он сделал широкий жест в сторону, словно вычерчивая в воздухе какую-то картину: – Вы только представьте себе этот мир – нет войн, нет бессмысленной конкуренции, нет растраты ресурсов нашей планеты. Мы, люди, наконец-то сможем планомерно двигаться вперед, прогрессировать.

– Вы хотите стать равными богам с далеких планет?