Щупальца веры,

Джонни оставалось лишь вставить здесь пару слов.

— Да, мне кажется, я понимаю, в каком месте тут причинная связь, — произнес он с видом полнейшей невинности, чтобы привлечь внимание к двойному смыслу своей реплики.

— И они говорят, что чем она длиннее, — продолжала Кэт с самой простодушной интонацией, — тем счастливее будет брак.

После всего этого Карсону было достаточно лишь состроить одну из своих гримас, уставившись на Кэт вытаращенными глазами, чтобы аудитория снова покатилась со смеху. Когда первая волна хохота затихла, он спросил Кэт, не знает ли она случайно, какой была рекордная длина.

— Рекорд мне неизвестен, — ответила она, — но когда я была там, жених вернулся с сорокафутовой змеей.

— Каким, наверное, счастливым должен был быть этот брак, — сказал Джонни, и последовавший за этим взрыв хохота продолжался почти минуту.

Все это глупо и банально, подумал Кэл, но все равно смеялся. Кэт ничего не сделала, чтобы переломить такое легкомысленное отношение к теме, и смеялась вместе с остальными. Ее подход к таким ситуациям состоял в том, чтобы принимать шутки как способ доведения своих мыслей до аудитории.

— А знаешь, Джонни, любопытно, что твоя шутка попала прямо в цель. Та ассоциация, которая у нас возникла, — это именно то, что было на уме у древних людей, от которых берет начало этот обычай. Съедение змеи гарантирует успешный брак в точности потому, что змея здесь является символом плодовитости, символом секса как такового. Ты просто вдумайся, что символизирует змей в райском саду…

Итак, под конец ей удалось протащить свой тезис о том, что обычаи первобытных людей являются вовсе не столь нелепыми, как кажется на первый взгляд. Все люди братья. Сам Карсон, казалось, прекрасно провел время, а не просто отрабатывал свой хлеб в качестве интервьюера. Он явно восхищался ею.

— Что заставляет тебя действовать, Кэт? — спросил он. — Я имею в виду, что большинство людей в твоем возрасте сидят себе во Флориде, попивая свой стаканчик.

— Я обязана продолжать свою работу, — убежденно и серьезно ответила Кэт, — потому что я участвую в сумасшедшей гонке со временем. Первобытные люди во всем мире вымирают, Джонни, — и индейцы Амазонки и африканские племена, и те, что живут на отдаленных островах Тихого океана, — и скоро они исчезнут, все до одного. И я считаю, что это будет трагедия для всех нас, если вся их мудрость умрет вместе с ними.

— Это очень интересная постановка вопроса, — заметил Джонни. — Мы привыкли думать, что они знают меньше нас. Но ты говоришь об их мудрости… как если бы они знали о чем-то намного больше, чем об этом известно нам.

Кэт кивнула.

— Мы так торопимся навстречу нашему самоуничтожению, никогда не останавливаясь, чтобы оглянуться назад, что мы утратили многие важные истины. Это одна из причин, по которой я всерьез считаю, что наш мир находится в опасности.

На лице Карсона на мгновение появилась растерянность, которая выглядела у него всегда как задумчивость.

— Но ведь в целом ты оптимистично настроена, Кэт, разве нет?

— О Джонни, дорогой, я стараюсь быть оптимисткой. Но теперь, мне кажется, так многое изменилось… Даже будущее уже перестало быть тем, чем оно было раньше.

Карсон рассмеялся и, точно зная, когда надо прервать разговор, объявил рекламную паузу.

Кэл выключил телевизор и начал готовиться ко сну. Неудивительно, что Кэт удачно выступила: она знала свой предмет и то, как привлечь к нему внимание, вплоть до того, чтобы придумать запоминающийся лозунг. Изучайте прошлое, потому что будущее уже не то, чем оно было прежде. Вспоминая ужасы, виденные им в программе новостей, Кэл вынужден был признать, что это очень Удачный подход, идеальный для сегодняшнего дня. У него была своя собственная ностальгия, тоска по более простому миру, но он не мог понять, что Кэт имела в виду, говоря об утерянных истинах древних. Было ли в этом нечто большее, чем рекламная уловка? Проблема была в том, что теперь люди будут покупать то, что она написала, по той же причине, по которой они покупают книги о диете и трактаты о лучших способах сделать то или иное. Ради ответов, объяснений, разгадок. Они будут читать о путешествиях Кэт в надежде отыскать способ снова сделать будущее тем, чем оно было прежде, — машиной, предназначенной для работы.

Но что, как и вправду думала Кэт, первобытные люди знали такое, что могло бы предложить какое-то решение, дать какую-то надежду повернуть вспять ужасную разрушительную инерцию ядерного века?