— Рассказывали, — успокаивающе пояснила она.
— Так вот, — с нажимом произнес Шеф, и я затылком почувствовала, что он смотрит на меня. Я обернулась и состроила сожалеющую мину: — Представители стали менять форму и, возможно, сущность.
По залу прокатился удивленный выдох такой силы, что у меня колыхнулись волосы. Не иначе как тут присутствовала пара существ, с чьей грудной клеткой лучше было не встречаться в темном переулке.
— Да, — Шеф прикрыл глаза и досадливо покачал головой, — я, когда узнал, сначала тоже… удивился.
Кто-то коротко заржал, поняв, какое слово там должно было быть.
— В общем, эти твари стали принимать форму того, кого сложнее всего убить члену группы. Настраиваются обычно на одного, так что единственный верный путь борьбы с ними — работать в паре. Пока один… удивляется… второй уже уничтожает. Но теория — это не мой конек, на это у нас Оскар есть.
Шеф оглянулся за спину, как будто удостоверяясь, на месте ли оборотень. Тот улыбнулся половинкой рта, специально показывая клыки.
— М-да, злить его сегодня не советую, — прокомментировал Шеф, — загрызет же к черту.
— После собрания все капитаны ко мне в кабинет, — проговорил Оскар, — на инструктаж.
Мне показалось, что по мне только что пропустили ток. На какое-то мгновение я ослепла, вся целиком превратившись в слух, и ловила каждую частичку звука его голоса, каждое изменение интонации. И хотя оборотень уже давно замолчал, у меня в ушах еще стояло эхо его слов.
— М-да, — Шеф задумался, приложив палец к губам, — в общем, будьте осторожны. Это то, что я хотел сказать в частности. И даже если вы у нас калач тридцать тысяч раз тертый — все равно. Во что превратится эта тварь именно для вас — никто не знает. В родственника, ребенка или кого-то совершенно неожиданного…
Он перевел взгляд на меня, и у меня в животе все занемело. Ну конечно, он же в курсе. Но я не знаю, почему это случилось! Почему Представитель вдруг стал именно им!
— А одному нашему товарищу пришлось сражаться с животным, в которого он сам превращался, — продолжал Шеф, — оборотни могут представить, какой это сложный с эмоциональной точки зрения момент.
Я честно попыталась представить, что передо мной стоит огромная летучая мышь. Кроме недоумения, никаких эмоций не возникло.
— Кроме того, теперь они стали заманивать участников групп в туман. На расстоянии пары метров от границы — вы должны помнить, что достаточно стоять в тумане всеми ногами, чтобы уже считаться за границей города, — они принимают образ раненого участника. Так что, господа, без необходимости в город не спускаться. Там у нас теперь только группы.
Он замолчал, прикуривая новую сигарету.
— Ну, в общем, вы поняли, жопа полная.
Кто-то согласно поддакнул.
— Я вам больше скажу, — Шеф почесал большим пальцем корни волос, — она неспроста. Туман не эволюционирует. Сколько я тут лет (а я тут долго), ничего не менялось. Значит, это спровоцировано. И я могу вам со всей ответственностью сказать, что спровоцировано не нами.
В зале стало тихо. Кто-то неловко ерзнул на кресле, но этот невольный шорох только подчеркнул всеобщее молчание. Слова Шефереля стали, наконец, доходить до присутствующих. Пусть они и были раскрашены шутливым тоном, но суть их была страшной: что-то изменило то, что не менялось никогда. И изменило не в лучшую сторону.
ebooksa