– …Да.
– Эта кукла… почему она… – я просто не мог не спросить. – Почему она так похожа на тебя?
– Не знаю, – Мей, приподняв голову, ушла от ответа. Притворялась? Похоже на то.
Уверен, у нее есть основания для этого. Наверняка она знает. И все же…
Я тихо вздохнул и уткнулся взглядом в колени.
У меня была уйма вопросов. Но что именно спрашивать и какими словами? Блин. Чего об этом размышлять. Вряд ли тут найдется ответ, в который можно ткнуть пальцем и сказать: «Вот! Вот идеальное решение».
Собрав волю в кулак, я наконец приступил.
– Я уже спрашивал, когда мы разговаривали на крыше. Когда мы впервые встретились в лифте в больнице, ты что-то держала. Это тоже была кукла?
В прошлый раз она не стала отвечать. Но сегодня реакция Мей была другой.
– Да.
– Ты говорила, тебе надо «отнести ее» куда-то?
– …Ага.
– Ты же вышла на втором подвальном этаже, да? Ты шла в морг?
Мей резко отвела взгляд, будто спасаясь от чего-то, и в помещении вновь повисло молчание. Если бы ответ был «нет», вряд ли она бы так сделала. Ну, мне так показалось.
– В тот день – двадцать седьмого апреля. Я слышал, в больнице умерла одна девочка. Ты не…
Может, это освещение было виновато, но лицо Мей показалось мне более бледным и восковым, чем обычно. Бледные губы слегка дрожали.
«Ой-ей-ей… она сейчас превратится в куклу, как та, в гробу». Эта идиотская мысль мелькнула у меня в голове, и мое сердце сжалось.
– …Это…
Я отчаянно пытался хоть что-нибудь сказать, хоть как-нибудь поддержать увядший разговор.
– …Эээ, я, в смысле…